По многолетним наблюдениям синоптиков, наиболее холодно между осенью и зимой в Беларуси было в далеком 1998-м. Тогда уже в конце ноября блестели сотнями бриллиантов в настывших лучах холодного солнце настоящие сугробы, а ночью температура доходила до минус тридцати. Почему мне это так запомнилось? Благодаря красочной красоте мест, в которые в то время забросила редакционная командировка. Небольшая деревенька между Полоцком и Глубоким, окруженная махровыми соснами, выглядела тогда как на рождественской открытке. И среди этого белого, искрящегося чрезвычайно контрастно выглядел высокий черный дымоход поодаль от деревни, из которого постоянно шел дым, — местные прозвали его «крематорий»...
Этот самый дымоход и стал тогда поводом для срочной командировки по письму. Люди написали в газету, что в их чистом уголке, в котором до сих пор были только огромные песчаные карьеры, на окраине этих самых карьеров устроили сжигание чего-то очень вредного. Дымоход установили высокий, но вонючий дым все равно слышно. Наверное, из-за этого дыма на огородах сельчан в тот год был мизерный урожай (правда, лето было дождливое), а несколько коров вдруг оказались передойками (правда, и раньше такое случалось). Короче, все неприятные казусы, которые в деревенской жизни происходили, сваливали именно на «крематорий» и на тех, кто его в том месте установил.
При «расследовании» на месте выяснилось, что помещение с высоким черным дымоходом — установка для сжигания фото- и рентгеновской использованной пленки. Дело было ни больше ни меньше — государственной важности: в этой пленке содержится довольно большой процент серебра, и при правильной переработке получаются килограммы ценного металла. Производство перед запуском прошло все экспертизы — и техническую, и экологическую, мониторинг, осуществляемый уже в процессе работы, также не выявило превышения вредных выбросов (для того, чтобы отделить серебро, на установке стояли специальные фильтры).
Все эти доводы в разговоре с журналистом чиновники разного рода — от районного до республиканского, который отвечал за вторичные драгоценные металлы, — сопровождали целым пакетом соответствующих документов. Которые, собственно, свидетельствовали о том, что выбросы от этой установки не несут ощутимого вреда ни людям, ни окружающей среде. «Да, не очень приятный запах у дыма, вот люди и возмущаются. Но, по такой логике, те, кто живет в районе улицы Ваупшасова в Минске, могут требовать убрать оттуда Тракторный завод», — объясняли мне тогда в одном из кабинетов.
Но, как выяснилось в разговоре с авторами письма, поводом их возмущения стал не только тот не очень приятного запаха дым. Больше всего люди возмущались, что, когда принимали решение о монтаже установки в их местности, с ними не то что не посоветовались, — даже не сочли нужным им сообщить. «Как будто нас и нет здесь. А если бы собрали, рассказали толком, что это будет и зачем нужно, то мы и не против были бы. А как мы везде жаловаться стали, приезжают, бумажками машут. Кому они нужны сейчас, те бумажки», — сокрушенно говорили мне тогда местные женщины. На этом, собственно говоря, газета тогда внимание и сосредоточила: мол, давайте, принимая какое-то решение, если не спрашивать у людей, то хотя бы сообщать им об этом решении и объяснять целесообразность. И тогда подобных конфликтов будет намного меньше, так как, обсуждая что-то вместе, всегда возможно найти компромисс....
Я ради чего вдруг эту историю, к которой пришлось непосредственно обратиться (кстати, знаю от знакомых, что те места и сегодня славятся чистотой, красотой и богатством грибов и ягод) вспомнила. Просто сейчас нередко приходится наблюдать ситуацию, которая развивается с точностью наоборот, но с одним и тем же результатом — возмущением и недовольством людей. Если двадцать лет назад понятие «общественные слушания» было далеким, из другой действительности, то сегодня его значение понимает даже ребенок. В настоящее время при решении построить новый дом в жилом микрорайоне, провести дорогу или наладить производство рядом с населенным пунктом эти самые слушания проводятся в обязательном порядке. На них присутствуют все заинтересованные стороны, чиновники и специалисты, вооруженные сотнями страниц документов, готовые ответить на все вопросы настороженных (и эту настороженность можно понять) людей, готовые прислушаться к их замечаниям, и, если эти замечания справедливы, решения могут и корректироваться, и пересматриваться.
Почему же тогда после «слушаний» часто возмущение и недовольство простых инициативных граждан становятся еще большими, и интернет им здесь — лучший помощник? Полагаю, из-за того, что слово «слушания» они понимают только в одном значении: слушать должны только их. И их интересы, которые нередко не достают дальше собственного забора, должны быть учтены на все сто, а интересы государства, экономики — кого они интересуют?
Что с того, что на строящемся предприятии будет создано полторы тысячи рабочих мест? Что на нем будет производиться техника, которую будут продавать на экспорт, обеспечивая государство валютой? Что уже пройдены все самые скрупулезные экспертизы, что все проверил госконтроль?.. Что простым инициативным людям до всего этого, если придется по другой дороге заезжать на машине во двор, немного подрезать огород и ходить за грибами в другой лес?.. Пусть весь мир подождет — лишь бы мне было хорошо — исконная мещанская логика, в чем-то даже и понятная.
Но на каком свете был бы этот самый мир, если бы все такой логикой руководствовались?..
Елена ЛЕВКОВИЧ
Совместные проекты ядерных технологий.
В повестке дня — утверждение концепции нацбезопасности и военной доктрины.
