Михась Башлаков. И листва кружится золотая

* * *

Дни тихой осени не за горой.

Горечь разлита.

Вот и на поле за ближней межой

Скошено жито.

 

Жизнь улетает, как призрачный дым.

Сжаты колосья.

Был я вчера, словно май, молодым,

Нынче — как осень.

 

Час молотьбы. Что за жизнь накопил?

Почести? Славу?

Скольких же я потерял, что любил,

Господи правый!

Как я бездумно растрачивал дни,

Юный и нежный!

Верил — любви разжигаю огни,

Теплил надежду.

 

Только не нужен души моей жар

Родине милой.

Тлеет кострище. И сердца пожар

Жизнь остудила.

 

Как же без песни смогу я прожить?

Голос немеет.

Птица кричит сумасшедшая: «Пить!»

Лес зеленеет…

 

 

* * *

Стоят некошеные травы,

Хотя и лето отцвело.

Нет через речку переправы,

Хоть рядом с речкою село.

 

Так и живем на свете этом:

И пальцем лень пошевелить.

За годом — год, за летом — лето:

И некогда любить и жить.

 

 

* * *

Стояли избы.

Тут жили люди.

В своей Отчизне…

И кто осудит,

 

Что день и вечер

Текли убого.

Погост.

И в вечность

Ведет дорога…

 

 

* * *

В окно постучится

Листок золотой.

Запахнет в саду

Ароматным ранетом.

И кто-то костер

Разожжет за рекой.

И бросит в огонь тот

Увядшее лето…

 

 

* * *

Выйду на ближайшей остановке.

В лес пойду, где средь берез тропа

И кружится, и петляет ловко —

Так петляет и кружит судьба.

 

Так и я кружусь, зачем, не знаю,

Так вот и брожу туда-сюда.

И листва кружится золотая,

И кружатся с листьями года.

 

А над стежкой — синева такая…

Я иду — а значит, я живу.

Опадают листья, опадают,

Золотом ложатся на траву.

 

 

* * *

Пил горечь, скитаясь по свету…

Любви же так мало я пил…

Вино — одиночества мету —

Мой друг по бокалам разлил.

 

Кровавое, с привкусом грезы…

Ах, что там, вино как вино…

И пью я… И катятся слезы…

Все было… Да сплыло давно…

 

 

* * *

Катятся неустанно

Месяцы и года.

В сердце моем — усталость,

Горечи злой вода.

 

Помню, писал стихи я.

Помню строки накал.

Первым чтоб быть, лихие

Взгляды не замечал.

 

Верить — себе дороже —

Людям на все плевать…

Как я устал, мой Боже! —

Словом не передать.

 

Вновь на исходе лето.

Брезжит осенний свет.

Были всегда Поэты…

Были… Теперь их нет.

 

 

* * *

Поэт — как голос Божий —

Строка его горит.

Поэт молчать не может,

Когда народ молчит.

 

Пусть угрожают плахой

Ему подчас цари,

Уверенно, без страха,

Он с миром говорит.

 

Поэт — он вечный воин —

И в битвах, и в труде —

За правду и за волю,

За счастье для людей.

 

И кто его осудит?

Он пишет на века!

Когда ж он «воду мутит» —

Слаба его рука.

 

Тогда и не поэт он…

О, сколько их, таких,

Слагателей сонетов —

Убогих, но лихих!

 

Такие, несомненно,

Все с выгодой живут,

Такие без сомненья

Отчизну продадут.

 

И продают безбожно…

О, как душа болит!

Ах, где мой кий дорожный?

Дел много предстоит!

 

Хоть путь нелегким будет —

Пускай горит строка!

Поэта кто осудит?

Он пишет на века!

 

 

* * *

Необъятные неба просторы,

Что сливаются с синей водой…

Волны пенные с берегом спорят,

Дни мои забирают с собой…

 

Шум прибоя… И жизнь отшумела.

Ветер. Чайки. Один я стою.

Светлой юности парусник белый

В грусть-печаль заплывает мою…

 

 

* * *

Сколько станций проехал

И измерил дорог —

Я блуждал, словно эхо,

Память в сердце берег!

 

Незнакомые дали,

Словно книгу, читал,

И цветы, что мелькали,

Без труда узнавал.

 

Свято память лелеял

Дни, года и века…

Ветер ласковый веял,

В стих ложилась строка.

 

И дай Бог мне, как эху,

Снова в край мой родной,

В тот, откуда уехал,

Возвращаться строкой.

 

Понимать — это доля:

Век быть сыном Земли,

И — чтоб небо и поле

Васильками цвели.

 

 

* * *

И в каких краях

Я ни бывал,

По каким дорогам

Ни блуждал,

Где б свои стихи

Я ни писал,

Господи, Тебя благодарю

За дороги, песни,

За зарю.

 

Перевод с белорусского Елизаветы ДАВЫДОВОЙ.