Почему он считает семью местом силы? Каких принципов придерживался в воспитании детей? Мешает ли совместная работа браку? О чём хочется сегодня говорить со зрителем?
Своими мыслями об этом делится продолжатель известной творческой династии, многодетный отец и главный режиссёр Национального академического драматического театра имени М. Горького Сергей Ковальчик.
— Часто слышишь, что семейные союзы творческих людей непрочные. Не согласен. Мне кажется, профессиональная принадлежность в этом не играет совершенно никакой роли. Мои родители (режиссёры и педагоги Михаил Станиславович и Эмилия Михайловна Ковальчик — прим. автора) прожили вместе больше полувека, им никак не помешал их род занятий. И нам с Викой (актрисой Викторией Ковальчик — прим. автора) общее место работы не мешает в браке. Да, после репетиций и спектаклей, физически находясь дома, мысленно я ещё какое-то время обычно в театре. Жена порой спрашивает: «Ты когда домой вернёшься?» Тогда понимаю: пора переключаться. Зато нам всегда есть о чём поговорить друг с другом — и это явный плюс.
Я убеждён в том, что семья должна строиться на любви. Если её нет, то брак наверняка окажется непрочным. Но любовь — не данность, её не получают готовой, её творят вдвоём. На мой взгляд, крепкие союзы устанавливаются между людьми, которые принимают друг друга такими, какие они есть, со всеми достоинствами и недостатками, не стремясь переделать и перекроить под себя. В каждой семье есть трудности, у всех случаются конфликты. Но это не повод расставаться, разрушать брак. Если супруги дорожат отношениями, то при желании всегда можно найти выход, обуздать эгоизм, разрешить противоречие, сохранить отношения.
В нашей семье нет жёсткого деления на мужские и женские обязанности. Разумеется, я не привлекаю Вику копать грядки на даче. Но с удовольствием готовлю завтраки, пусть простые и традиционные: овсяную кашу, яичницу, кофе. И младший, Юра, благодаря занятиям в УПК уверенно чувствует себя на кухне. Порой возвращаемся с Викой вечером после спектакля, а на кухне нас ждёт ужин, приготовленный сыном. И мы ему от души благодарны. Нет проблемы — кому помыть посуду, убрать в квартире.
Для меня семья — базовая жизненная ценность. Это место силы. Где ещё мы можем «выдохнуть», пооткровенничать, подзарядиться энергией? Кто, если не родные люди, помогает встать на ноги, если ты оступился или даже упал? Только благодаря им мы выдерживаем испытания и трудности. У кого я нахожу поддержку, когда что-то не ладится? Прежде всего, у жены. А она — у меня. Вместе легче преодолевать любые рифы.
И ещё с возрастом понимаешь: семья — это несколько поколений. Чем она больше, тем более крепкий фундамент у тебя под ногами. Лично я всегда чувствовал за спиной у себя своих предков. В своё время очень хотел, чтобы бабушка, ветеран войны — Раиса Михайловна Морозова — увидела нашего с Викой первенца. Как счастлива она была, когда мы с женой привезли показать ей Митю! А потом и Саша, и Юра познакомились со своей прабабушкой. Помню, как удивился Юра, когда она надела свои ордена: «Папа, а прабабушка Рая — герой?» — спросил он у меня...
Сегодня у меня самого есть внучка Матильда, которой два с половиной года. И когда этот маленький ангел приходит в гости, я понимаю, как здорово, что она с ранних лет усваивает: есть мама и папа, дедушки и бабушки, а ещё прабабушки и прадедушки.
— Всегда относился к различным системам воспитания с изрядной долей иронии. Сколько примеров, когда у замечательных родителей вырастали негодяи, а у непутёвых мам и пап, в нездоровой, казалось бы, среде — достойные люди. Почему так происходит? Не знаю. Рождение человека, становление его личности, его судьба — это, по-моему, самая большая из существующих загадок. Хотя, безусловно, я верю в силу родительского примера. Дети ежедневно наблюдают, как отец и мать относятся друг к другу, окружающим, к своей работе, и, как правило, копируют их поведение.
Ещё важно, чтобы муж и жена были единодушны в вопросах воспитания. Когда один разрешает что-то, а другой запрещает — это ведёт к манипуляциям со стороны ребёнка.
Больших проблем у нас с сыновьями и дочерью не возникало. Я избегал категорических запретов: они, как правило, вызывают активное противодействие и сопротивление. Никогда детей не наказывал, старался разговаривать, объяснять. Мы с Викой не навязывали им своих желаний, не мешали искать себя, просто направляли, поддерживали и помогали. Например, дочь Саша в своё время не могла определиться, литературе или рисованию отдать предпочтение. Обращались к специалистам, которые её профессионально тестировали, чтобы помочь сделать верный выбор. В результате Саша поступила в Академию искусств, где училась у народного художника Беларуси Бориса Герлована. Сегодня она — художник-сценограф, очень увлечена своей работой. Старший, Дмитрий, ещё в школьные годы хотел сделать компьютерную детскую супер-игру. В результате стал программистом.
Младший сын Юра мечтал о футболе. Много тренировался. Но, возможно, перегорел. И вот решил поступать на режиссуру. Поначалу я стремился отбить у него это намерение. Но увидел, с каким интересом и упорством он погружается в классику, читает произведения Достоевского, Булгакова, Гоголя, Толстого, и понял: не нужно ему мешать.
Вообще, главный принцип в отношениях «отцов и детей», на мой взгляд, такой же, как в медицине: «Не навреди». Навязывание наследникам своей воли оборачивается зачастую драмами и конфликтами. Мои родители не мешали мне выбирать друзей, профессию, спутницу жизни. И я придерживаюсь такого же поведения.
— Я окончил театральный институт в 1991 году. Это было сложное время. Многие из однокурсников предпочли заняться не искусством, а бизнесом. А я решил: ничто не заставит меня отказаться от режиссуры. И сегодня доволен своим выбором. Хотя профессия сложная: на режиссёре лежит ответственность за большой коллектив. И если тебе не верят, это подкашивает. Особенно уязвим, пока молод и неопытен. За годы работы появляется панцирь, который спасает от внешних уколов, но всё равно порой они ощутимы. Остаются в режиссуре только те, кто не представляет без театра жизни. Мешала ли мне моя фамилия? Боялся ли, что будут сравнивать с отцом? Нет. Понимал, что критерий оценок в искусстве — вкус. Одному нравится спектакль в постановке Михаила Ковальчика, а другому — Сергея Ковальчика. Главное — быть интересным зрителю. И я не вижу ничего страшного в том, если в семье появится ещё один режиссёр.
— Театр существует не одно тысячелетие. Если бы он не был нужен, давно бы исчез. Спектакли (и не только трагедии, но и комедии) шли даже в блокадном Ленинграде! И сегодня, несмотря на кинематограф, телевидение, интернет, колоссальную индустрию развлечений, люди почему-то по-прежнему посещают театр. Почему? Аристотель считал, что подлинное искусство вызывает катарсис, то есть очищение, обновление человека. Не верю, что спектакль способен кардинально изменить кого-то. Даже гениальные постановки вряд ли могут злодеев и подлецов сделать добрыми, великодушными, честными. Но мыслящих людей искусство побуждает думать, эмоциональных — сопереживать, откликаться на чувства героев. Театр — это разговор со зрителем. Пусть на несколько часов, но человек переключается с повседневности, личных проблем и забот на истории выдуманных персонажей, волнуется за них, плачет и смеётся над вымыслом. Искусство расширяет угол зрения, вселяет оптимизм, даёт надежду на лучший исход событий. Сам я тоже стараюсь сохранять в себе веру в лучшее, заряжать оптимизмом и энергией окружающих.
— Как режиссёр я всегда выбираю тот драматургический материал, который находит отклик во мне самом, позволяет поделиться со зрителем своими размышлениями. Например, рок-оперу «Граф Монте-Кристо» захотелось поставить потому, что этот персонаж Александра Дюма для меня — настоящий герой. Он интересен своими страстями, своей внутренней борьбой. Из-за людской зависти, злобы, предательства Эдмон Дантес потерял всё — невесту, семью, свободу. Чудом вырвавшись из плена через 17 лет, он жаждет возмездия. Но грань между торжеством справедливости и местью очень тонкая. Благие намерения, как известно, иногда приводят в ад. Это же вечный вопрос — как наказать зло и самому не стать злодеем. Часто в сказках герой срубает три головы у Змея Горыныча, а вместо них появляется 6, а потом 9 новых. На сложные вопросы зачастую нет простых ответов. Иногда со злом нужно вступать в открытое противоборство, иногда его нужно игнорировать, но главное, по-моему, — нужно активнее творить добро, сужая таким образом пространство для разгула тёмных сил. А цену себе, своей душе каждый узнает только по итогам, когда станет ясно, доброго или злого он сотворил больше.
Сам я искренне убеждён: всё, что можно купить за деньги, — тщетно, сиюминутно, легко заменимо. А самое ценное для человека — любовь, дружба, здоровье, талант и сама жизнь — даётся бесплатно. И дорожить по-настоящему нужно именно этим.
Ольга ПОКЛОНСКАЯ
Фото дано Национальным академическим драматическим театром имени М. Горького
Совместные проекты ядерных технологий.
В повестке дня — утверждение концепции нацбезопасности и военной доктрины.
