Алесь Бадак: Публикация молодого автора — попытка предсказания

Конкурс «Першацвет», помогающий открывать таланты молодых литераторов-новичков, появился в 2016 году. За это время вышли четыре альманаха с произведениями современных писателей и поэтов. Как заметит будущего классика, почему в литературу приходит все больше девушек, а молодые не рекламируют творчество друг друга, рассказал член экспертного совета «Першацвета», директор издательства «Мастацкая літаратура», прозаик и поэт Алесь Бадак.

— Конкурсу уже четыре года. Как все начиналось?

— Инициатор и организатор «Першацвета» — Министерство информации. Подхватил дело Издательский дом «Звязда» — журналы «Маладосць», «Полымя», «Нёман», газета «ЛіМ». А чуть позже к конкурсу подключилась «Мастацкая літаратура». Идея выдавать альманах победителей (который также называется «Першацвет») к торжественной церемонии награждения принадлежала именно издательству. Мы также решили печатать в сборнике не только произведения, благодаря которым участники победили, а представлять авторов более широко: если в конкурсе может соревноваться одно стихотворение, то почему бы нам не опубликовать небольшую подборку? Многие из нового поколения литераторов, как показывают уже четыре творческих соревнования, широкому читателю неизвестны, хотя есть среди конкурсантов и исключения. А может, для некоторых и обидно, когда их называют молодыми авторами: сейчас в литературе очень быстро происходит взросление. Я говорю не о возрасте по паспорту, а именно о возрасте литературном. В прошлых «Першацветах» участвовали Маргарита Латышкевич, Станислава Умец, которые сегодня уже члены Союза писателей и издали книжки — в том числе и в «Мастацкай літаратуры». Мы на себя также взяли обязанности, уже за пределами литературного конкурса, издавать сборники наиболее оригинальных авторов. Появилась новая серия «Время ХХІ». 21 — это прекрасный возраст в литературе, когда уже что-то имеешь сказать и серьезно о себе заявить. Если мы посмотрим на историю белорусской литературы, то многие поэты и прозаики уже в таком возрасте писали произведения, которые потом становились классическими. И конечно же, 21 — это и наш век. Современная литература отличается от той, что создавалась в прошлом.

— Победителей выбирает экспертный совет. Спорите ли вы между собой?

— В его состав входят сотрудники издательства «Мастацкая літаратура» и Издательского дома «Звязда». Бывает и такое, что кому-то понравилось, а другому — нет. Но в таких случаях помогает голосование-выбираем победителей большинством голосов. Иногда мысли, конечно, могут не совпадать. Хотя если имя яркое, интересное, то здесь, как правило, мы единомышленники, ведь члены жюри — люди неслучайные, они ежедневно работают с рукописями. Возможно и такое, что мы кого-то недооценили, а потом она или он станет известным. Но это понятие довольно условное. Можно быть известным в «Фейсбуке», на каком-нибудь литературном сайте, можно быть известным в узком кругу читателей, которые группируются вокруг издания. Может быть и такое, что молодой автор не победил в конкурсе «Першацвет», но победил в каком-нибудь другом. Литература субъективная. Если обратиться к классике, многие произведения сначала не были замечены и приняты редакциями. Все бывает, но ведь «первоцвет» — это не конкурс, который дает единый пропуск в большую литературу. В нее можно прийти самыми разными путями. Была у нас в «Мастацкай літаратуры» идея вернуть серию «Первая книга поэта», популярную в 70–80-е годы ХХ века. К сожалению, из этого ничего не получилось: мы не нашли авторов, которые бы подходили к этой затее. Во-первых, нужно, чтобы это была действительно талантливая поэзия. А во-вторых, оказалось, что сегодня не так просто отыскать тех самых талантливых молодых авторов (чтобы выходила серия, их нужно находить ежегодно по несколько), которые бы в свои юные годы еще не успели дебютировать собственным сборничком. В этом литературной молодежи очень помогает Михаил Павлович Позняков в Минском городском отделении Союза писателей Беларуси. Там каждый год выходит по несколько книжек молодых. И мы подумали, что гнаться, кто первый завладеет рукописью молодого поэта, вряд ли будет на пользу самой литературе.

— Встречали ли произведение за все годы существования «Першацвета», который бы вас очень удивил, после которого вы подумали: «Это новое слово в современной литературе»?

— Я уже назвал фамилии двух авторов — Маргариты Латышкевич и Станиславы Умец. Причем женские. Сегодня с литературой происходит что-то загадочное для меня: очень много приходит девушек. Они всегда были, но раньше, как правило, в поэзии. Сегодня же многие из них пишет прозу, что считалось всегда прежде всего мужским занятием. Этот процесс феминизации накладывает отпечаток и на саму литературу, девушки привносят что-то новое, свое. Причем ни в коем случае не хочу сказать это в отрицательном смысле, так как есть такое понятие «женский роман». И на самом деле его могут писать и мужчины. Говорю как раз о литературе, не имеющей половых признаков. А сегодняшние писательницы находят себя и в фэнтези, и в детективах, и во всех других жанрах. Главное — есть поиски. В традиционной литературе сказать новое очень трудно, и многие сбиваются на известные темы, мотивы. Такая опасность всегда была, но тут надо иметь в виду, что в 20–21 год прозу писать очень трудно, ведь если стихи — это в основном чувство, то проза — работа с мыслями и жизненным опытом. Последнего в 21 год, конечно, немного, но поиск через новые стили позволяет компенсировать этот недостаток.

— Я вас понимаю! Мне 21, и я тоже участвовала в конкурсе. Постоянно начинаю что-то писать, но очень редко дописываю — не хватает терпения.

— Так сейчас модно писать миниатюры, там большого терпения не надо. Но если серьезно, краткая форма сама по себе очень коварная. Как и модный сегодня жанр нон-фикшн, заполонивший социальные сети. Со стороны оно же хорошо видно: как только написалось, сразу напечаталось. Очень мало работы со стилем, словом, иногда непростительные неточности, грамматические ошибки...

— Значит, вы не поклонник фейсбучной литературы, Андруся Горвата как яркого ее представителя, например?

— Я не то что не поклонник, но отношусь к этому с определенной опаской. Сейчас многие готовы каждую свою запись в «Фейсбуке» называть литературой в самом высоком значении этого слова. Однако литература —это не только «о чем», но и «как». Это культура языка, это умение поставить слова в таком порядке, что они начинают сверкать, как роса на солнце. Так умел писать замечательный мастер миниатюры Янка Брыля. А вообще, в белорусской литературе такие краткие формы использовались еще в начале ХХ века — у Змитрока Бядули, Якуба Коласа. Так что ничего нового в природе не бывает.

— Вы говорили, что все больше девушек в литературе. А куда делись ребята?

— Их тоже много. Но, может быть, представительницы прекрасного пола более заметны, ведь их раньше было меньше. Когда-то в литературу шли преимущественно из филфака, а сегодня — отовсюду. И очень мало по этой причине остается: «Я хочу стать писателем, дай я попробую написать рассказ, роман, повесть». Написал, не напечатали, еще написал — снова не напечатали. Ну и бросил, стал заниматься чем-то другим. Раньше чаще выбирали профессию на всю жизнь. Успех достигается неимоверно тяжелым трудом. Нереально что-то писать легко, на ходу, а потом получить большие деньги и известность. Книжный рынок перенасыщен, и удивить читателя, занять на нем свою нишу очень сложно. В советское время каждая попытка экспериментаторства в литературе, поиск новых форм приводили к возмущению официозной критики, но и вызвали интерес среди истинных любителей художественного слова. Сегодня нет такой критики, нет соответствующих стандартов, определяющих путь писателя, но и привлечь внимание читателя гораздо сложнее. Причем не только обычного. Мне кажется, сами молодые авторы как-то мало интересуются творчеством друг друга. Во всяком случае, гораздо меньше, чем, скажем, во времена, когда я начал печататься, — в начале 1980-х годов. Тогда все знали, какая книжка вышла у его ровесника, читали и обсуждали публикации в «Полымі», «ЛіМе», «Маладосці». Я по сей день помню ранние произведения многих моих сверстников, которые прочитал более тридцати лет назад! И храню все их книги, которые тогда выходили. Может быть, в 80- е нас было меньше, и книг выходило меньше, поэтому мы и знали лучше друг друга. Но, скорее всего, это половина правды. Вторая половина в том, что сегодняшняя литературная молодежь больше проповедует индивидуалистический путь на Парнас, она более «разношерстная», поэтому разбита по каким-то мелким группировкам по интересам. По крайней мере, мне трудно представить, чтобы сегодня появилась литературная община вроде «Тутэйшых», которые шумно заявили о себе во второй половине 80-х.

Помню один круглый стол с участием молодых авторов. Я попросил их назвать один-два произведения своих ровесников, которые через время могут появиться в школьной хрестоматии. Никто не назвал. Хотя у нас очень много литературной молодежи, много пишут, много печатают. А вот этих «золотинок» никто не ищет. При том, что очень многие классические стихи пишутся как раз в молодом возрасте, взять хоть Аркадия Кулешова, Рыгора Бородулина, да кого угодно!

— Вот вы вспомнили пару имен «Першацвета». Может, еще несколько «надежд белорусской литературы» вспомните?

— Поскольку я член жюри, знаю всех по именам. Всех читал, и случайных людей здесь нет. Есть более интересные произведения и менее интересные. Молодая поэзия и молодая проза неравны: пока человек выработает свой стиль, ритм, проходит много времени. Сначала молодой поэт берет что-то, например, от Максима Богдановича, но проходит буквально несколько лет, и он открывает для себя Михаила Стрельцова и попадает под его влияние. Да не замечает даже, что начинает писать по-другому. Для молодых это очень характерно. Когда читаешь их произведения, оцениваешь с каким-то условным «авансом». Всегда стараюсь за тем, что прислал новичок, увидеть перспективу. Находишь в Великом стихотворении одну строку, которую тебя трогает, и понимаешь: из этой строки может вырасти хороший поэт, может, даже классик. Если есть в повествовании (не самом интересном или потрясающем) необычная деталька, мысль — ура, из него может выйти хорошая прозаик. Часто молодые видят то, чего постоянные авторы уже не замечают.

— Получается, очень часто публикация молодого автора — это аванс?

— Я бы сказал, что это попытка предсказания, получится ли из человека писатель, которым мы все будем гордиться. Но если бы вам было не 21, а 71, я бы думал по-другому. В первом случае надеюсь на перспективу. А во втором-акцентирую внимание на недостатках: если человек до зрелых лет пишет неряшливо, поспешно, поверхностно, то хватит ли ему времени, чтобы стать настоящим мастером? Поэтому на каждого автора из этих четырех альманахов есть надежда. Другое дело, что может быть и наоборот. Прочитаешь стих-ах, как он тебе нравится! Но проходит год, два, пять, и ты разочаровываешься в этом авторе, потому что он так и остается на одном уровне, не растет или вообще уходит из литературы. Помню, как в 90-е годы работал в журнале «Бярозка». И там находился архив журнала, начиная с 30-х годов. Я смотрел номера за 50–60-е и встречал имена людей, ставших нашими классиками, а также имена, которые мне ни о чем не говорят. И иногда было так, что произведения, написанные неизвестными авторами, оказывались очень интересны и оригинальны. И, наоборот, произведения литераторов, которых мы сейчас уважаем, — довольно простенькие и примитивные. Поэтому одна из главных задач любого редактора, когда читаешь произведение молодого писателя, — попытаться предугадать, что его ждет через 10–20 лет.

Анна ВОРОНКО, студентка IV курса факультета журналистики БГУ

Фото из открытых источников