Если еще несколько лет назад встреча с медведем в нашей стране была большой редкостью, то сегодня это очень даже вероятно. В сети люди выкладывают видео, на которых мишка бежит вдоль оживленной трассы, лакомится яблоками в саду, орудует ульи в пасеке, стоит на пути машины на лесной дороге... В этом году медвежья семья купалась в ручье совсем рядом со столицей, возле Ждановичей...
Все это, конечно, мило и весело, но ведь мы имеем дело с одним из самых крупных в мире хищников. И в один момент мимимишка может превратиться в разъяренного зверя, для которого человек — добыча и пища. Но ведь медведь — «краснокнижник», охраняется государством, охота на него запрещена. Как выдержать этот баланс в таких условиях — сохранить популяцию редкого красивого зверя без ущерба для жизни людей? Об этом в беседе с журналистами недавно рассуждал председатель Белорусского общества охотников и рыболовов Игорь Шуневич после доклада у Президента. Кстати, на этой встрече Александр Лукашенко вопрос регулирования численности зверей и птиц, занесенных в Красную книгу, назвал супергосударственным.
Игорь Шуневич сообщил, что сегодня количество медведей стремительно увеличивается. Их уже более 700 особей, хотя еще 20 лет назад было 150. «Наша задача — получить четкое понимание от нашей научной общественности, какое оптимальное количество медведя должно быть на нашей территории, которое позволило бы нам открывать на него охоту. Поскольку это оптимальное количество сегодня не выведено, мы говорим: давайте будем регулировать количество там, где его очень много, чересчур много, где он мешает жить», — сказал председатель БООР.
Короче, понятно, что самый крупный хищник чувствует себя достаточно комфортно в наших лесах и, вполне ожидаемо, вскоре толстопятых будет все больше и больше. Соответственно, нам необходимо выстраивать так свои взаимоотношения, чтобы соблюдались интересы обеих сторон.
Имя российского ученого Валентина Сергеевича Пожетнова в биологическом мире знают все. Этот «медвежий папа» разработал авторскую методику, позволяющую вырастить осиротевших медвежат и вернуть их в места естественного обитания. Его многолетние наблюдения и непосредственная работа с животными — бесценный опыт, признанный многими специалистами в мире. Несколько лет назад мне повезло познакомиться с Валентином Сергеевичем, и он пригласил меня в гости в Тверскую область, в организованный им Центр спасения медвежат-сирот. Мы сидели допоздна за столом и обсуждали многие темы. Одна из них — можно ли подружиться с медведем? Думаю, мнение Валентина Пожетнова будет интересно и нашим читателям.
— Никакого разговора со мной относительно «мирного сосуществования» человека и медведя быть не может. Как биолог я понимаю, что медведь, тигр, лев, волк или другой хищник есть и навсегда останутся антагонистами человеку, до окончания их существования на Земле как видов. Другое дело, задача человека — сохранить и обеспечить существование максимального биологического разнообразия на нашей планете. Но это не означает, что, прикрываясь «животолюбием», нужно упускать ситуацию из-под контроля. Особенно когда речь заходит о таких крупных хищниках, как медведи.
Вероятно, если человечество доживет до того времени, когда сможет дистанционно или еще как-то регулировать репродуктивную функцию у диких животных, то проблема с «перенаселением» исчезнет. Но пока в обозримом будущем, на мой взгляд, охота — единственный разумный способ регулирования численности. Впрочем, не стоит забывать и о том, что проблема «человек — медведь» не ограничивается лишь одним аспектом численности.
Медведь — хищник, и в определенных обстоятельствах человек для него всего лишь пища. Винить его нельзя — это природа. А вот сделать так, чтобы в наше время даже при случайных встречах медведь боялся связываться с человеком, думаю, можно и необходимо. И речь в данном случае идет об охоте, точнее о том, какое влияние оно оказывает на оборонительно-защитное поведение (поведенческие реакции) бурого медведя. Я убежден, что у зверя должен быть ярко выраженный и сохраняться во времени страх перед человеком.
Для начала стоит напомнить, что охота на бурого медведя существует с глубокой древности. Охотники постоянно обходили места залегания, выходили на медведя с собаками, поднимали его из берлоги. Эти действия способствовали формированию устойчивого чувства тревоги и опасности у зверя. За столетия в филогенезе у бурого медведя сформировалась, например, реакция избегания берлоги, когда в ней зверя потревожил человек, — животное туда уже не возвращается.
Страх — основной фактор, удерживающий вид на расстоянии, безопасном для человека при встречах. Он закрепился на видовом уровне и поддерживался во времени именно через охоту. Страх оказался настолько сильно выраженным, что в недалеком прошлом на загонных охотах даже использовали флажки с запахом человека, аналогично окладу волков, чтобы направить поднятого из берлоги медведя на линию стрелков. А чтобы спасти овес от потравы медведем, достаточно было крестьянину дважды за ночь обойти поле босиком. Также посевы успешно хранили разложенную вдоль поля старую одежду и обтягивание пеньковым шнуром по периметру. Со временем ситуация изменилась, и сейчас подобные меры зверя уже не пугают.
Но необходимо понимать: реакция избегания бурым медведем человека — важнейший фактор, определяющий в системе взаимоотношений этих видов совместное благополучие. При снижении уровня страха перед человеком дистанция побега у медведей сокращается. Помимо прямых столкновений, имеют место заходы зверей в населенные пункты, разорение ими сельских подворий. В результате конфликты неизбежны, постепенно сформируется и устойчивое негативное отношение людей к медведям. А это неправильно.
Хотел бы обратить внимание на явление, существующее в дикой природе, но остается практически терра инкогнито для ученых. Это накопление, хранение, передача и использование животными информации. Именно информация (генетический потенциал и обучение) способствует наиболее оптимальному поддержанию жизнеспособности любой популяции, во временном аспекте ее формирования и изменения.
Мне не раз приходилось слышать аргумент от «зверозащитников», мол, охотник-палач убил медведя. Какую же информацию мертвый зверь может оставить в популяции об опасности со стороны человека? Что и как он может «рассказать» другим, оставшимся в живых медведям? И невдомек таким заявителям, что у медведей, как и других зверей, есть свой язык.
Следует понимать, что каждый вид имеет свой характерный запах: лошади пахнут лошадьми, собаки — собаками, а люди — людьми. На месте добычи остаются следы, содержащие особую информацию о гибели зверя, и если это была охота, то и об охотниках — людях с их видовым запахом. Это важнейший материал для животных как добытого вида, так и для других, населяющих окрестности. Информация о произошедшем отражается в их памяти и вызывает реакцию избегать человека как источника угрозы.
И еще, медведь, как и любой другой крупный зверь, в силу значительной биологической массы — центр внимания на территории своего обитания. От его местонахождения и состояния зависят межвидовые социальные взаимосвязи в данных угодьях. Уберите медведя — фактор тревоги, и поменяются реакции у оставшихся животных в ориентировочном и ориентировочно-оборонительном поведении. Тревога в данном контексте — это то, что мы называем настороженностью. Пока есть факторы тревоги, поддерживается настороженность. При этом формируется цепочка сохранения во времени реакции избегания фактора тревоги, обеспечивающая жизнеспособность популяции. Таким вот образом и «передают» добытые медведи информацию о необходимости избегать человека сородичам, которые остаются, что полезно как для самих медведей, так и для людей, живущих рядом.
Медведь — зверь умный, сильный и очень упрямый в сохранении своего присутствия на территории. Через молодых зверей этот вид всегда будет пробовать возможность освоения новых мест. Снижение страха, сокращение «дистанции побега» у медведя по отношению к человеку ведет к неминуемому повышению со временем количества конфликтов. Без контроля и управления популяциями, включая принудительное изъятие (охоту), пока не обойтись. Другого эффективного на сегодня способа, кроме ружья, поддерживающего страх у медведя перед человеком, мне неизвестно.
Современный мировой опыт показывает, что проблема сосуществования людей с крупными хищниками остра и идеального решения нет. В естественной среде законами природы не предусмотрено дружеское совместное проживание биологических видов, претендующих на одни и те же ресурсы и территории. Но поскольку в ходе эволюции человек разумный получил определенные преимущества над другими представителями нашей фауны и уже значительно трансформировал окружающую среду под свои нужды, жизненной необходимости избавляться от конкурентов-хищников у него нет. Более того, осознав ценность каждого живого существа, абсолютное большинство людей сейчас выступает за сохранение биоразнообразия на нашей планете. Вопрос лишь в том, как соблюсти интересы человека и диких животных.
Валентин Сергеевич Пожетнов жил и работал в огромной по размерам стране — России. В условиях бескрайних и часто малонаселенных угодий ограничить попытки медведя поближе познакомиться с человеком, пожалуй, действительно можно, только культивируя и поддерживая чувство страха. Там же, где территории намного меньше, а плотность населения выше, этого фактора, как показывает практика, уже недостаточно. Более того, в обществе растет запрос на экотуризм, и вместо избежания контакта с хищниками туристы хотят увидеть зверя вживую и как можно ближе, что, естественно, противоречит концепции поддержки чувства страха перед человеком.
Частично проблема решается созданием различных особо охраняемых природных территорий (ООПТ) с соответствующим режимом охраны и правилами посещения. Но эффективны они (в части предупреждения конфликтных ситуаций) только в том случае, если имеют огороженную границу, предотвращающую выход диких зверей за установленные границы. В Беларуси ООПТ обычно не имеют никаких ограждений. Звери карт читать не умеют, меченых на бумаге границ не знают. Расселяются же животные, как правило, когда их становится много и нужны новые места обитания. Вот они и выходят за пределы ООПТ, на территории, которые уже давно освоены людьми и используются ими в своих интересах. И тут возникают конфликты. Если речь идет о незначительном материальном ущербе, вполне разумно перенять опыт некоторых стран и предусмотреть страховые выплаты. Но когда возникает реальная угроза жизни и здоровью людей, необходимо определяться, что же важнее — повсеместное поселение такого хищника, как бурый медведь, или жизнь человека. При этом утверждать, что охота как источник страха спасет ситуацию, я бы не стал. Неугомонные молодые медведи из заповедника не знают чувства страха. Охота может выступать только в роли регулятора численности, и в этой части без него не обойтись. Думаю, что развитие сети ООПТ, но с более жесткими правилами посещения и эффективными границами по отношению к такому зверю, как медведь, — наиболее приемлемый вариант для страны.
Андрей КОРАБЕЛЬНИКОВ
Фото из архива автора
Огромное чувство ответственности за будущее страны.
Министр труда и социальной защиты о том, как будут расти выплаты.
