Всемирная прачечная: евразийские барьеры на пути отмывания грязных денег

Когда знаменитый американский гангстер Аль Капоне в 20-е годы прошлого века вложил часть своих полученных преступным путем средств в сеть автоматических прачечных, он еще не знал, что придумал имя нарицательное целому явлению, которое будут называть отмыванием денег. В последующем оно приобрело всемирный масштаб, а теракты 11 сентября 2001 года заставили власти многих стран мира обратить особо пристальное внимание на оффшорный мир. Расширение сотрудничества ЕЭК и Евразийской группы по противодействию легализации преступных доходов и финансированию терроризма (ЕАГ) 10 июля обсудили министр по экономике и финансовой политике ЕЭК Тимур Жаксылыков и директор Росфинмониторинга, председатель ЕАГ Юрий Чиханчин.

Королевство кривых зеркал

Впрочем, альтернативная точка зрения, которая принадлежит автору нашумевшей в свое время книги «Всемирная прачечная: террор, преступления и грязные деньги в оффшорном мире» Джеффри Робинсону, гласит, что это понятие связано с уотергейтским скандалом в США. В любом случае отмывание грязных денег во всемирном масштабе олицетворяет триединство теневой экономики, наркобизнеса и финансирования терроризма под покровительством большой политики.

Один из последних скандалов на эту тему связан с опубликованием адвокатом президента США Дональда Трампа фильма об отмывании денег демократами, в чем замешан и бывший американский президент Обама. В фильме сообщается о том, что ключевые представители демократической партии США при сообщничестве украинских партнеров незаконно вывели из Украины 5,3 миллиарда долларов. Учитывая, что ежегодно в мире отмывается 1,6 триллиона долларов грязных денег (около 1,8 % мирового ВВП) и эта доля остается неизменной на протяжении последних десятилетий, нельзя не предположить, что такое отмывание — часть хорошо отлаженного механизма. К его созданию, как показывает практика, причастны крупные банки с мировыми именами.

Теневые транзакции по финансированию террористических актов, вооруженных конфликтов и государственных переворотов, как правило, производятся именно из оффшорного мира. Как пишет Джеффри Робинсон, реальная власть больше не находится в Лондоне, Вашингтоне, Франкфурте или Париже. Военная мощь — да. Реальная же власть исходит из залов заседаний советов директоров.

Реальная власть — это фармацевтические и телекоммуникационные компании, страховые компании и банки, которые уже больше не являются британскими, американскими, немецкими, японскими или французскими. Они даже не мультинациональные. Они — «наднациональные», резюмирует автор. Оффшорный мир — это королевство кривых зеркал, позволяющих уводить внимание широкой общественности от финансовых корпоративных механизмов реальной политики и материализовать теневые запросы их бенефициаров.

На дне

После теракта в московском аэропорту «Домодедово» в январе 2011 года, когда смертник взорвал бомбу в толпе встречающих, в результате чего погибли 37 человек, оказалось, что власти не могут найти фактического хозяина аэропортового комплекса. Впоследствии выяснилось, что активами аэропорта владела и управляла зарегистрированная на острове Мэн оффшорная компания DME Ltd., причем те, кто был к ней причастен в России, просто отказывались давать показания. Такие трудности у властей возникли даже при том, что финансовая юрисдикция на острове Мэн принадлежит к «старым» оффшорам, которые, по классификации международного Совета финансовой стабильности, являются наиболее надежными и прозрачными.

Согласно этой классификации, в одном ряду с островом Мэн находятся Гонконг, Сингапур, Люксембург, Швейцария, Гернси и остров Джерси. На ступеньку ниже — Андорра, Барбадос, Бахрейн, Бермуды, Гибралтар, Лабуан (Малайзия), Макао, Мальта, Монако. И наконец — самое «дно»: Ангилья, Барбуда и Антигуа, Антильские острова (Нидерланды), Аруба, Багамы, Белиз, Британские Виргинские острова, Вануату, Каймановы острова, острова Кука, Коста-Рика, Кипр, Ливан, Лихтенштейн, Маврикий, Маршалловы острова, Науру, остров Ниуэ, Панама, Сент-Винсент и Гренадины, остров Сент-Китс и Невис, Сент-Люсия, Самоа, Сейшелы, Теркс и Кайкос.

Но и это «дно» может быть пробито, поскольку отдельно составляются черные списки самых непрозрачных юрисдикций, финансовые трансакции с которыми автоматически должны вызывать подозрения у властей. Они представляют собой один из типологических признаков отмывания грязных денег, которые как раз обсуждались в ходе встречи на уровне ЕЭК и ЕАГ. Министр ЕЭК Тимур Жаксылыков высказал заинтересованность в участии специалистов Комиссии, как отмечается на ее сайте, в исследованиях ЕАГ, направленных на изучение типовых способов и схем отмывания денег и финансирования терроризма, а также недостатков национальных систем в этой области.

Министр ЕЭК подчеркнул, что правом ЕАЭС напрямую регулируются вопросы противодействия отмыванию денег и финансированию терроризма в части перемещения наличных денежных средств и денежных инструментов через таможенную границу Союза. В то же время разрабатываемые Комиссией проекты международных договоров в финансовой и других сферах требуют проработки и оценки на соответствие рекомендациям международной Группы разработки финансовых мер по борьбе с отмыванием денег (ФАТФ), континентальным аналогом которой является ЕАГ.

Финансовый хамелеон

В отчете ФАТФ «Новые риски финансирования терроризма» за 2015 год отмечается высокая приспособляемость террористических организаций к изменяющейся обстановке. Авторы подчеркивают, что иностранные боевики-террористы в основном используют традиционные способы, в частности самофинансирование, для сбора денежных средств, необходимых им, например, для поездок в зоны конфликтов.

Сложность выявления таких людей обусловлена относительно небольшими денежными суммами, которыми они оперируют, и скоростью, с которой они могут получать необходимые денежные средства. В данном отчете определено, что финансовая разведывательная информация может оказаться полезной для выявления иностранных боевиков-террористов. Тесное сотрудничество между соответствующими органами на национальном и международном уровнях, а также взаимодействие между властями и частным сектором могут помочь в более эффективном выявлении иностранных боевиков-террористов и сетей их пособников.

Отдельное внимание в отчете уделено роли социальных сетей в разжигании экстремизма. Отмечается, что гораздо меньше известно о том, как эти сети используются в целях сбора средств для террористов и террористических группировок. Уязвимости, связанные с социальными сетями, включают анонимность, доступ к более широкому кругу потенциальных спонсоров и сочувствующих лиц, а также относительную легкость, с которой в таких сетях могут быть задействованы механизмы электронных платежей. Зачастую жертвователи могут даже не знать о конечном использовании средств, собираемых через социальные сети, в том числе путем краудфандинга.

Террористы применяют безналичные переводы для перемещения денежных средств, предназначаемых для финансирования их операций. Эта простая мысль еще два десятилетия назад содержалась в официальном отчете о расследовании структуры финансовой поддержки терактов 11 сентября 2001 года в США. Сложность состоит в том, что международный терроризм, подобно хамелеону, постоянно меняет окраску, придумывая все новые способы маскировки таких транзакций. То же можно сказать обо всех видах отмывания грязных денег и незаконных способах ухода от налогов, которыми оффшорный мир щедро делится со своими клиентами.

Как изрек один уже ушедший в мир иной культовый американский персонаж, которого настойчиво обвиняют в тесных связях с мафией, покажите мне кейс, в который влезет два миллиона долларов, и вы получите два миллиона долларов. Иными словами, обладание крупными суммами наличности для любой уважающей себя криминальной группировки международного масштаба не является чем-то из ряда вон выходящим — проблема, с точки зрения преступников, заключается в том, чтобы отмыть их. Пока в мире существует спрос на такие услуги, будет существовать и предложение, но способность государства отвечать на вызовы из финансового «зазеркалья» свидетельствует об эффективности его правоохранительной, впрочем, как и финансово-экономической системы.

Николай Левчук, кандидат политических наук