Вы здесь

Владимир Бокун: Качество фильма не связано с бюджетом, но какой-то бюджет все же должен быть


С режиссером и директором студии исторических фильмов «Мастерская Владимира Бокуна» — собственно Владимиром Бокуном — мы разговариваем после скандала, возникшего в киносфере. Некоторое время назад Министерство культуры провело сразу несколько тендеров на так называемую закупку игровых фильмов, что мы привычно называем конкурсом кинопроектов, — одним словом, Минкульт попытался распределить государственные деньги на кино. Результаты оказались довольно вдохновляющими: предполагалось экранизировать книги «Радзіва „Прудок“» Андрея Горвата и «Сфагнум» Виктора Мартиновича, победили проекты сериала о Владимире Мулявине и молодежном фильме об Александре Медведе, из режиссеров должны были быть задействованы Андрей Кудиненко и Виктор Аслюк. Но скоро в МАРТ пришло несколько жалоб от тех, кто не согласился с результатами тендеров, и закупку «Прудка» со «Сфагнумом» внезапно отменили. «Мастерская Владимира Бокуна», один из самых постоянных и активных игроков белорусской киносферы, также участвовала в конкурсе, но на этот раз поддержки не получила. О финансировании киносферы, окупаемости фильмов в прокате, белорусской «холодной войне», объективности исторического кино и немного о событиях последнего времени — в разговоре с Владимиром.


— Как часто вы получаете помощь государственного бюджета?

— До недавнего времени наша студия, а ей уже тринадцать лет, почти полностью работала по заказам белорусского телевидения, прежде всего канала ОНТ, для которого в рамках проекта «Обратный отсчет» создала 319 фильмов. В определенный момент, когда реклама стала уходить в интернет и доходы телеканалов упали, денег на такие сложные проекты не осталось. Соответственно, ситуация ухудшилась и для нашей студии, в прошлом году мы даже оказались на грани закрытия, поэтому стали активно обращаться к Министерству культуры, где из-за того, что штат, отвечающий за отрасль кино, изменился, произошли, как мне видится, позитивные изменения. Ранее оно в принципе не воспринимало нас как участника кинопроцесса и общалось довольно отстраненно: все внимание было направлено на «Беларусьфильм». В последние годы мы регулярно участвовали в конкурсах кинопроектов, но ни разу ничего не выиграли — не потому, что наши заявки были хуже, а потому, что все средства изначально предполагались для киностудии. Такие правила игры, конечно, порождали творческую апатию, частные компании почти не подавали заявки на конкурсы, а сотрудники самого «Беларусьфильма» раскрепощались — на той же «летописи» с его творческим потенциалом вопрос обновления и креатива в какой-то момент стал очень острым. Но в прошлом году процесс сдвинулся с мертвой точки: мы получили заказ на сразу два документальных фильма — про Кароля Чапского и Василия Коржа. Мы взяли деньги и с теми бюджетами сделали игровые картины. А в этом году на лот дебюта, на который с фильмом по мотивам детектива «Окулярник» Катажины Бонды подавались и мы, претендовало сразу одиннадцать участников — это показывает, что что-то изменилось.

— А до прошлого года сколько раз вы пользовались госбюджетом?

— За бюджетные деньги мы сняли работу «Мы, белорусы, — мирные люди», где речь идет о белорусском менталитете и истории как основу для того, чтобы в 2015-м в Минске состоялась встреча «нормандской четверки», и фильм о Владимире Мулявине «Песняр. Сердцем и думами». Итак, всего два проекта за те годы. Первую картину, кстати, мы показываем до сих пор — с «Киновидеопрокатом», с которым, хотя и направлены на телевизионную аудиторию, недавно начали сотрудничать. Три года назад к нам обратился Могилевский «Киновидеопрокат» с тем, что зрителям не хватает четкого кино о белорусской истории, и предложил показать наши фильмы, мол, если пойдет, то пойдет, — и пошло. Сейчас у нас долгосрочные договора со всеми областными сетями проката, благодаря чему мы получаем небольшие, но жизненно важные для студии деньги.

— Из-за результатов последнего распределения государственных денег в киносообщении разгорелся скандал, возродивший споры о том, какой должна быть система финансирования кино. Какой вы ее видите?

— Я сторонник того, чтобы финансирование происходило через как можно более открытый конкурс — это провоцировало бы здоровую творческую конкуренцию. Сегодня же процесс проходит даже не как конкурс, а как закупка фильма, что не предполагает ни питчинга, ни каких-то встреч. Еще в советское время журнал «Искусство кино» публиковал сценарии неснятых фильмов — думаю, не было бы раскрытием какой-то тайны, если бы участники тендеров также публиковали свои кинопроекты в прессе, либо, может быть, определенный телеканал приглашал их, чтобы те рассказали о своих предложениях. Я по жизни идеалист и романтик: мне представляется телепрограмма, на которую по очереди приходят участники конкурса и представляют свой проект, описывают драматургические коллизии, раскрывают заложенные в фильм идеи, отвечают на вопросы. Тогда бы не только члены комиссии при Министерстве, но и зрители принимали участие в отборе — речь все же о национальном кино. Такая схема исключила бы любые инсинуации, подозрения, обвинения, имевшие место после последних тендеров, и монополию «Беларусьфильма», хотя я его понимаю: из-за частных кинокомпаний студия теряет заказы и деньги, а насколько знаю, она сейчас находится в сложной ситуации. Здесь нет простого рецепта, но стоило бы разделить финансирование «Беларусьфильма», когда решено, что он должен у нас быть, и конкурс, открытый для всех киноигр. В штате моей студии три человека, и находится она в трех комнатах, где мы создали почти четыреста работ, а представьте себе расходы «Беларусьфильма» — он заведомо не может с нами конкурировать. Возможно, в его структуре нужно разделить техническую часть и продюсерско-творческую, и первую финансировать отдельно.

— Результаты последних тендеров были самые интересные за последние годы, но киносообщество, можно сказать, само все испортило...

— Не надо приравнивать мнение одного-двух человек к мнению киносообщества. Я — тоже киносообщество, а думаю иначе, хоть и проиграл. Я мог стать в позу, сказать, какую огромную работу мы сделали, и много насчет конкурса написать. Но я за «Радзіва „Прудок“». Я хорошо знаю замысел Алексея Раковича, материал для экранизации очень неудобный, мы это много проговаривали и при первом подходе три года назад мне показалось, что режиссер не готов к съемкам, а теперь вижу — если ему удастся решить задачу, фильм будет очень интересен.

— Есть ли у вас представление, какие должны быть связи между студией, которая постоянно создает историческое кино, и государством, которое по определению заинтересовано в его существовании?

— Когда мы закончили «Обратный отсчет», у нас к запуску был готов проект «100 имен Беларуси», где в стилистике документальной драмы мы хотели рассказывать о выдающихся уроженцах белорусской земли. Все мои обращения в высокие инстанции, что характерно, поддерживались обеими руками, все говорили, что да, историческое кино очень нужно, да, студия делает картины высокого уровня, да, стилистика докудрамы здесь оптимальна, но системного решения вопроса до сих пор нет. За это время мы сняли четырнадцать фильмов проекта, и из них ни один, кроме двух последних и ленты о Мулявине, не финансировался из бюджета. В качестве источника финансирования мы находили в первую очередь частные фонды. Фильмы про ученых, например, Софью Ковалевскую, Якова Зельдовича, Бенедикта Дыбовского, снимались за счет некоммерческого фонда «Наука вокруг нас» — он находится в Великобритании и работает за счет белорусских ученых, которые, в свою очередь, озабочены популяризацией достижений белорусской науки. Без поддержки этого фонда два года назад студия прекратила бы существование.

Фото Чеслава СТАШКО.

— Насколько часто ваши фильмы окупаются и есть ли у нас вообще условия для того, чтобы они окупались?

— В Беларуси сложно говорить об окупаемости. Мы пытались просчитать варианты — это должен быть очень маленький бюджет и очень большой успех у зрителя, то есть в принципе возможно, но маловероятно. У нас окупился только фильм «Мы, белорусы, — мирные люди», а даже известный цикл «Хроники Минского гетто», показывавшийся на телевидении в Беларуси, Польше, Израиле и США, вернул менее половины потраченных средств. Кстати, среди позитивных перемен в системе государственного финансирования есть одна деталь: раньше, когда студия получала деньги, мы подписывались на то, что сто процентов средств от реализации фильма пойдут в бюджет, теперь же, согласно договору с Министерством, доходы от проката остаются у создателя, на развитие. А возьмем польское кино, что для нас недостижимая величина, сделать что-то вроде «Холодной войны» или «Божьего тела» здесь пока невозможно. Когда я смотрел «Холодную войну», стал плакать — не от того, какие там история и характеры, а потому что думал: почему мы не можем снять что-то подобное, там же, казалось бы, ничего чрезвычайного. Так вот я спросил у знакомого продюсера из Польши, и оказалось, там окупаются тоже единицы. В сентябре я надеюсь под слоганом «Белорусский характер» запустить в прокат альманах из двух наших игровых картин — об Игнатии Домейко и Василии Корже. Обе сделаны на белорусском языке и обе рассказывают о личностях с непростой судьбой — посмотрим, какую реакцию альманах вызовет.

— А почему, как вы думаете, появление чего-то вроде «Холодной войны» у нас невозможно?

— Мое объяснение ненаучное: здесь нет творческого поля. Помню, в 1980-е заходил в обшарпанные коридоры «Беларусьфильма», а там была «движуха», туда-сюда ходили Пташук, Рубинчик, Нечаев, Это было какое-то варево, где появлялось хорошее кино. У нас сегодня есть способные режиссеры, один-два, и есть сценаристы, тоже один-два, почему нет кино — видно, звезды не сошлись. Хотя объективно нет и не может быть ключевой фигуры — полноценного продюсера, работающего только в этой сфере. Тем не менее у меня возникло ощущение, что мы находимся на пороге какого-то прорыва — особенно после конкурса дебютов, на который показалось одиннадцать больных на голову, так как все понимают нашу ситуацию, но амбициозных людей. Надеюсь, скоро мы увидим, что получилось с «Купалой», — может быть, прорыв уже случился, а мы не знаем.

— Вы часто извиняетесь за несовершенства фильмов своей студии, возникших из-за низкого бюджета. Как ограниченность в средствах влияет на кино?

— Никак. Можно вбухать огромные деньги и получить «пшик» (такие примеры есть в нашей недавней истории), а можно сделать недорогой, но гениальный фильм, как, скажем, «Мужчина и женщина», снятый Клодом Лелушем, который за всю жизнь не сумел создать ничего лучшего — вот драма режиссера. Когда денег, возможностей и ничего нет, но очень хочется, начинаешь придумывать, и придумки не то чтобы компенсируют низкий бюджет, но по крайней мере дают кино интересные решения. В «Обратном отсчете» мы делали действительно, я считаю, достойный исторические фильмы, а 26-минутная картина создавалась за восемь тысяч рублей. Когда мы снимали «Хроники Минского гетто», люди приходили и помогали нам бесплатно. Качество фильма не связано с бюджетом, но какой-то бюджет все же должен быть.

— А если говорить конкретно о вашей студии?

— Мы работаем с историческим кино, а здесь важна достоверность, прежде всего, конечно, в самом материале, но также в деталях — интерьерах, декорациях и костюмах, воссоздать которые, даже недавних периодов, много стоит. Чтобы все было убедительно, нужен полноценный бюджет, поэтому в наших фильмах даже дети и подростки иногда отмечают неточности, мол, герой выходит из старой машины, а на фоне — современная архитектура. За такие несовершенства я действительно перед зрителем извиняюсь. В целом фильм состоит из нескольких кирпичиков, которые закладывают сценарист, режиссер, оператор, монтажер или композитор. Я всегда говорю, что сценарий должен быть такого качества, чтобы даже если вместо кирпича режиссера будет дюрка, оператор снимет плохо, монтажер неважно смонтирует или случится что еще, картину будет все равно интересно смотреть.

— Вы говорите о важности достоверности, а возможна ли в историческом кино объективность?

— Не устаю повторять нашим авторам, что в фильме категорически запрещены личные заключения. Мы даем зрителю материал, документы, свидетельства о событиях живых людей, но никогда не констатируем, скажем, хороший Цанава или плохой. Когда мы за зрителя делаем завершающие выводы, он перестает думать, а нужно наоборот — давать пищу для ума. Без этого принципа нас с нашим историческим кино уже давно бы закрыли, а даже с таким подходом, помню, на телевидение пришло письмо от уважаемого военно-исторического органа, который начинался фразой: «Идеологический враг пробрался в ряды телеканала...» Это был отзыв на фильм о попытке в 1943 году прорвать линию обороны, называвшийся «„Багратион“, который не удался», и в письме писали: «Как „Багратион» мог не удаться?» У нас получалось выходить с такими неоднозначными темами, как Армия Крайова, Слуцкое восстание, Западная и Восточная Беларусь — просто мы никогда не делали «умных» заключений, задавали вопросы и позволяли зрителю ответить на них самостоятельно.

Беседовала София ПОЛЯНСКАЯ

Выбор редакции

Общество

Время заботы садоводов: на какие сорта плодовых и ягодных культур стоит обратить внимание?

Время заботы садоводов: на какие сорта плодовых и ягодных культур стоит обратить внимание?

Выбор саженца для садовода — тот момент, значимость которого сложно переоценить.

Культура

Чем в этом году будет удивлять посетителей «Славянский базар в Витебске»?

Чем в этом году будет удивлять посетителей «Славянский базар в Витебске»?

Концерт для детей и молодежи, пластический спектакль Егора Дружинина и «Рок-панорама».