Писатель Виктор Хурсик о Москве и друге Беларуси Нине Дебольской

Я не был в Москве четверть века. Здесь многое изменилось. Больше порядка, русскости во всем. Трудно смириться с мыслью, что это уже НЕ МОЯ столица и что явился я сюда чужестранцем.

Россия, самодостаточная и огромная, решает СВОИ проблемы. Мы, белорусы, должны решать свои. По-взрослому, нам уже 28 лет. Ровно столько нашему обоюдному суверенитету.

От чистого, что удивительно, Белорусского вокзала направляюсь к Садовому кольцу. На Смоленском бульваре в доме дореволюционной постройки, обращенном подъездами в уютный дворик со старыми деревьями, с деревянным детским садом в глубине, где по преданию, «кокнули Берию», живет неприметная Нина Сергеевна Дебольская. Родом она из того самого 1937-го, коренная москвичка, а еще — большой друг Беларуси. Нина Сергеевна не представляет МИД России, расположенный недалеко от ее дома, но именно о таких людях говорят как о народных дипломатах. Ох, как важна сегодня эта миссия! Миссия сохранения дружбы, пропаганды уважения к другим народам, стремление понять их.

В Беларуси о Дебольской знают больше, чем в Москве, потому, что Москва большая, а Минск — маленький. Каждый приезд Нины Дебольской сюда — культурное событие. Она официально принята в ряды белорусских писателей, известный переводчик белорусской поэзии на французский и русский языки, сама пишет прекрасные стихи, ее книги издаются в Минске. В России в журнале «Дружба народов» иногда появляются переведенные ею произведения белорусских авторов.

В непринужденности, с которой она перемещается из одной столицы в другую, есть присущая русскому человеку «легкость на подъем», когда интерес к новому преобладает над мыслью, какая дыра от этого будет в кармане. Такие уж эти русские...

А вообще Нина Сергеевна проживает сложную, очень богатую на события жизнь. Окончила Московский иняз, специалист по французскому языку, работала в «Интуристе», преподавала. Однажды ее позвали в Беларусь на праздник поэзии, посвященный классику белорусской литературы Максиму Богдановичу. Это было неслучайно. Ее дядя, Диодор Дебольский, учился в Ярославской гимназии вместе с Максимом. Оказанный прием тронул ее, и она как поэт, как человек, тонко почувствовавший мелодичность белорусской речи, решила посвятить часть жизни этому языку.

Понятно, что у нее сразу же появились и белорусские друзья-поэты. Вот ее посвящение одному из них — Сергею Панизнику.

Беларусь. Резвится лето.

С вилами на бережок

Прыгнуло. До края света

За стожком стоит стожок.

Где несчастья? Где ненастье?

В синем небе два крыла —

Прокричала птица счастья:

«Нет над аистом орла!»

На письменном столе в ее комнате рядом со снимками отца и дяди оригинал снимка Максима Богдановича. Это не демонстрация. Минчане сейчас наведываются к ней нечасто. Литераторы в Беларуси тоже разделились. Некоторым из них кажется, что русский язык — отживший рудимент прошлых отношений. Идут жаркие споры на этот счет. Однако тем временем русскоязычная белорусская литература процветает и имеет неплохую коммерциализацию. В последнее время, правда, книготорговцы отмечают и возрастающий интерес к белорусскоязычным авторам. Вообще, языковые проблемы достаточно щепетильные, и в их разрешении роль интеллекта трудно переоценить. Это касается как литературных произведений, их авторов, так и людей окололитературных, которые могут доходчиво объяснить, в чем разница между политикой и культурой.

Портрет классика белорусской литературы в московской квартире — это образ жизни интеллектуала. В последнее время Нина Сергеевна проживает в белорусском и русском культурных пространствах. В 2013-м в Минске увидела свет книга ее переводов на французский язык произведений русских, белорусских и польских поэтов. В 2016-м — книга стихов Богдановича в переводе на французский язык, здесь же издано несколько ее собственных книг, маленьких по формату, но значимых искренностью.

Талант не рождается один. В просторных комнатах ее квартиры, где до потолка без высокой лестницы не добраться, висят полотна с пейзажами, натюрмортами, архитектурными памятниками. Они трогают своей экспрессией, авторской неповторимостью. Колорит их создает эмоциональное настроение. Краски то отличаются полнотой цвета, то создают еле уловимые нюансы. Чувствуется рука мастера. Нина Сергеевна была ученицей известного московского живописца Иосифа Рубанова, который сам брал уроки у Роберта Фалька — еврейского художника, авангардиста и модерниста начала ХХ столетия. Московский искусствовед, член Международного художественного фонда Ирина Мещанинова говорит, что в полотнах Нины Сергеевны живет поэзия, а в поэтическом творчестве она живописец. Ну еще бы! Какой художник скажет, что это не живопись?!

В галерее

Поговори со мной,

прекрасная бутылка,

Поговори со мной.

Здесь все так призрачно, так зыбко,

Так хрупок шар земной.

Когда тебя производили

На белый свет,

О чем судачили, рядили?

Ответишь?.. Нет...

Своей прозрачностью зеленой

Восхищена,

Ты отражаешь сосны, клены

В подрамнике окна.

Стоишь спокойно, величаво

На письменном столе.

Всю жизнь молчать имеешь право.

Такую жизнь бы мне!

Воистину — настроение Монмартра...

Удивительно, но Париж ей не понравился! «Грязный город», — говорит она, считая, что Минск гораздо уютней. Особенно его Троицкое предместье, где находится литературный музей Максима Богдановича и где ей всегда рады.

Мы говорили далеко за полночь. О чем? Да обо всем. Пили изысканный индийский чай и чай «со слоном». Сошлись на том, что последний не хуже. Может, потому, что он напомнил прошлое, более скромное, но, несомненно, более теплое в отношениях между людьми.

Виктор ХУРСИК, писатель

Минск—Москва