Замечаю, что многие герои моей рубрики — дети военных лет. Иногда приходится удивляться: сколько выпадет на долю одного человека трудностей, испытаний, а он достойно проживет, вырастит детей, не потеряет интереса к жизни даже в старости. Да что там удивляться, родители их еще труднее жили, особенно матери, солдатские вдовы. Об их горестной доле, слезах в течение всей жизни разве расскажешь? Но выдержали, детей подняли. Вот и Марию мать одна растила.
Мария Ивановна Демчук родилась в 1940 году. Отца забрали на фронт после освобождения, в 44-м. Они же совсем молодые с матерью были, еще и пяти лет не прожили вместе. Отец, или, правильнее сказать, его образ, запечатлелся в ее детской памяти только раз. Он уходил на войну, мать запрягали лошадь, чтобы подвезти его на сборный пункт. Он сидит на телеге спиной, лицо его она не видит, так как крепко ухватилась за подол маминой юбки, а младшую сестренку мать держит на руках. Вот такая картинка с детства. И все, потом была фотография на стене, где он навсегда молодой и красивый. Его убили где-то перед Победой. Если бы он вернулся, все было бы по-другому, она, например, получила бы образование, поехала бы, скорее всего, жить в город.
А так они выживали как могли. В 47-м году мать добавляла в тесто толченые желуди, когда пекла хлеб. «Хлеб от них был темный, словно шоколад, но тогда нам казался вкусным, особенно свежий, теплый», — вспоминает Мария Ивановна. Хлеб для них еще долго-долго был самой главной заботой. Купить буханку в магазине можно было только в Бресте, и то если выстоишь длиннющую очередь, которую занимали с ночи. Однажды мать взяла ее с собой в город в надежде купить два хлеба, так как в руки давали только один. Поставила малышку в очередь за несколько человек от себя. «А когда подошла машина с хлебом, та очередь стало сжиматься, словно пружина, меня то пинали, то прижимали, я цеплялась за чьи-то руки, кафтаны, а потом меня словно вынесло вперед, там уже выскакивали те, кто успел купить хлеб, и один человек каким-то образом задел меня караваем по лицу, твердая корка разорвала щеку. Я стою, плачу, мать выскочила из очереди — одним словом, горе набрались, а не хлеба, — это еще одно воспоминание детства Марии Демчук. — А как мы с матерью пахали, сеяли, теперь страшно представить. Она, как и все вдовы, пахала и косила сама. Я была старшая, с самого детства старалась помогать. Пойдем, бывало, пахать, мать велит водить лошадь, а она меня не слушает, я в одну сторону веду, а она в другую меня тянет. Однажды здесь около леса кусок земли дикий вскопали, мать решила там рожь посеять, все же легче пахать, чем целину. А рядом хозяева-мужчины чуть ли не смеялись с нас: «Что вы там делаете, там же ничего не вырастет!» Мать отмахивалась, мол, что Бог даст. Как у нас там уродила рожь, ни у одного соседа не было такого! Мать тогда говорила, что это Бог сжалился над ее страданиями. Хлеба в тот год ели почти вдоволь».
А когда окончила семь классов, пошла наниматься пасти коров в Малориту. Другие одноклассники где-то поступали, учились. Она в школе училась хорошо, особенно любила математику. Учителя даже приходили к матери, просили ее отпустить дочь учиться. «Но ведь разве мать виновата, что не отпустила?» — рассуждает ее дочь, теперь сама мама, бабушка и прабабушка. Учиться можно было только в Бресте. Отправить туда в середине 50-х девочку надо было обутую и одетую. А за что купить-то одежду? Мать тогда резко сказала: «Что же я — последнюю корову продам?» Корову-кормилицу продавать не пришлось, и учиться тоже не пришлось. Поэтому пошла 15-летняя Мария в пастушки. За лето, или, правильнее сказать, за сезон, заработала два с половиной центнера ржи. Зиму прожили с хлебом.
А через несколько лет вышла замуж за Василия. Еще и восемнадцати не исполнилось, как пришла в дом мужа. Сразу молодые стали строить свой дом. В нем Мария Ивановна живет и сейчас. Беременная была, вот с таким животом — показывает руками — ездили с мужем в лес, сосны пилили, на телегу грузили еще в апреле. А в июне целый день полола картошку, а вечером зашла в дом и родила сына. Соседка пришла, пуповину перевязала.
Когда в дом свой перешли, сыну уже два года было, почувствовали себя настоящими хозяевами. Работали в колхозе. Работа тогда была тяжелая. По гектару свеклы полоть приходилось. Но год от года жить становилось лучше и в колхозе. Когда провели мелиорацию, земля на торфяниках была плодородная, из собственных соток по десять тонн картофеля сдавали. Свое хозяйство держали. Мария Ивановна рада, что дети выучились, у сына и дочери хорошие семьи. И она сейчас счастливая бабушка, имеет четырех внуков и пятерых правнуков. Старшему правнуку 11 лет. Конечно, самое большое счастье для нее, когда собирается вся семья. Для каждой внучки в приданое есть сотканные руками бабушки покрывала — очень красивые. Некоторые забрали, другие еще лежат в бабушкином шкафу, ждут, пока замужние внучки построят свои квартиры. А еще она каждому вышивает полотенца, наволочки, салфетки. Одна внучка даже в Италии живет, ей особое приданое подготовлено из многих вещей — вышивала так, чтобы родные места она не забывала, с местными узорами и орнаментами.
Вышивать Мария Ивановна любит. В доме у нее много подушек, полотенец. Есть особый, праздничный передник, который она вышила еще девочкой-подростком. Малоритский строй известен всей стране, здесь каждая хозяйка имела свой набор одежды и белья. Теперь ей эта работа служит своеобразным релаксом, приводит в порядок мысли, успокаивает нервы, особенно когда осталась одна. Утром она просматривает журналы, выбирает образцы, придумывает новые комбинации из образцов, даже распускает старые платки, чтобы получить нити нужного оттенка. Говорит, если бы не было этого занятия, уже умерла бы, наверное. Она, сколько себя помнит, вышивала, а хозяин любил охоту. В доме много трофеев-рогов служат вешалками или просто украшениями комнат. Зимой они с товарищами обязательно ходили на зверя. Тогда много людей в деревне было, весело жили. А теперь вот в Отятах остался десяток жителей.
Интересную историю названия своей деревни рассказала Мария Демчук. Легенда, очень похожая на правду, передается из поколения в поколение. Говорили, что местный пан, который жил в Орехово, высылал сюда особенно свободолюбивых, непокорных жителей. По-русски «Отяты» значит «оттятый, отрезанный». И правда, несколько семей словно отрезали от мира, поселение образовалось в лесу в болотистой местности, отрезанное от дорог. У них даже при советской власти у последних провели свет, у последних появилось радио. А за дорогу...все благодарны именно их семье. Когда еще дети ходили в школу, весной и осенью настоящая беда была, вспоминает женщина. Сын каждый раз приходил: обувь мокрая, в грязи, брюки мыть надо было почти ежедневно. А когда сын вырос, к Демчукам приехал знакомиться будущий сват, на то время прокурор района. Потом он будто невзначай привез сюда одного из руководителей района. После этого им насыпали дорогу. Не асфальт, конечно, но и сейчас без проблем заходит автобус, приезжает автолавка, почта, другие службы, а главное — родные и близкие жителей-пенсионеров.
Лесное положение Отят стало горем во время оккупации. Расстреляли тогда около 20 жителей, убивали даже при мизерном подозрении в связи с партизанами. Мария Ивановна родом из соседней деревни. И у них тоже многих расстреляли. О карательной операции в Отятах ей рассказывал муж. Василий тогда был младшего школьного возраста. В октябре их выгнали из домов всех, выстроили на тот показательный расстрел. Он стоял босой, ноги ужасно замерзли. Как вспоминал потом, от страха и холода было только одно желание, чтобы скорее уже стреляли. Но убили не всех. «Только дети наши, внуки и их внуки не видели войны, — вздыхает пожилая женщина и рассуждает дальше. — Теперь-то хорошо стало жить, но жить некогда. В следующем году восемьдесят, здоровье совсем неважное».
Внучка из Италии иногда звонит: «Бабушка, ты живи. Мы на юбилей летом приедем». «Ой, посмотрю я, как вы приедете!» — не очень верит бабушка. «Конечно, посмотришь, когда праздновать будем», — звучит в трубке из далекой Италии. Словно она говорит с Малоритой. Связь хорошая. XXI век.
Светлана ЯСКЕВИЧ
А вместе с ними обучение, соцпакет и даже жилье.
«Мы заинтересованы, чтобы к нам приезжали».
Беларусь — один из мировых лидеров в области добычи и глубокой переработки торфа.
