Виктор Иванович Тарлецкий прошел путь от милиционера-водителя в отделе охраны до начальника криминальной милиции Московского района Минска. После оперативную работу сменил на преподавательскую. Сейчас он на пенсии, но, как известно, бывших милиционеров не бывает. Время службы Виктора Тарлецкого нельзя назвать простым. На его долю выпали относительно стабильные 1970-е, перестроечные 1980-е и лихие 1990-е... Что ж, дадим слово самому ветерану.
— Сейчас подключить сигнализацию очень легко. Но какой была охрана в 1970-е годы? Тогда единственным средством коммуникации с внешним миром в квартире был только телефон, подключения которого надо было еще дождаться. Например, моя бабушка стояла в очереди семь лет.
— Так и милиционеры из техники имели при себе только рации. Но в эфире могут быть препятствия, затухания. Это все влияет на качество связи. В те времена в почти миллионном Минске было всего три пункта центрального наблюдения. Один из них располагался в самом центре города — на улице Красной, два других — на 2-м переулке Розы Люксембург и в только-только построенной тогда Серебрянке. И вот с одного из них ночью приходит известие: в киоске, расположенном в самом начале Партизанского проспекта, — срабатывание. Приехали мы туда, походили, посмотрели — никого нет, все целое. Подумали — ну, бывает, ошибочное срабатывание. Следующий раз тревожный сигнал раздался через полчаса. Вернулись мы к киоску — все равно никого нет. Ну что ж, съездили мы на ужин, а затем по моей инициативе решили туда заехать еще раз. И мы видим — а окошко разбито! Посветили фонариком — а вор внутри... Потом он признался: рассчитывал, что на пульте подумают, будто срабатывания идут ошибочные, и временно сигнализацию отключат. Но все пошло не по плану. И кража на его счету была не одна и не две. А когда сработала сигнализация на улице Кошевого в магазине одежды, то вора нашла только служебная собака. Хитрый уголовник залез под одно из пальто и подобрал ноги так, что невооруженным глазом заметить его было нереально.
Что касается квартир, то на сигнализацию их брали, но очень редко. В основном тогда квартиры под охрану сдавали представители номенклатуры. Из-за социального статуса хозяев их жилье выглядело для злодеев более привлекательным.
Отработав два года водителем в охране, Виктор Тарлецкий решил поступать в Минскую специальную среднюю школу милиции. Конкурс в 1977 году был существенный — более 7 человек на место. В пользу юного милиционера было то, что у него за плечами уже имелся двухлетний опыт работы. Но подавляющее большинство парней поступали туда сразу после увольнения в запас из армии.
— После окончания учебы мне предложили идти в отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности, — вспоминает Виктор Тарлецкий. — Но дальнейшую мою судьбу определил квартирный вопрос. Участковый инспектор мог получить служебное жилье гораздо раньше. Я же в то время уже был женат.
Виктора Тарлецкого сразу отправили на службу в микрорайон Юго-Запад-1, который тогда представлял собой сплошные стройки. Квартиры сдавались по принципу «заезжай и живи». Некоторые обитатели расположенной рядом Грушевки об этом узнали и... раз за разом отправлялись ночью за халявными стройматериалами для своих нужд. Тащили все — проводку, розетки, антресоли, линолеум, двери и даже оконное стекло...
— Прорабы были у нас в райотделе завсегдатаями. Из ситуации нужно было как-то выходить. И я начал организовывать засады, — говорит Виктор Тарлецкий. — Я брал с собой несколько патрульных милиционеров, рации; мы забирались на дома, которые должны были вскоре сдаваться, и начинали наблюдение. Когда мы видели, что в дом осторожно заходит группа людей — тут же тихонько спускались вниз со своих наблюдательных постов и принимали их «тепленькими». О такой манере ведения спецопераций знал только мой непосредственный начальник. Правда, однажды мы чуть сами себя не раскрыли. Как-то не подумали перестроить рации со стандартной волны и спокойно использовали позывные «Первый», «Второй» и так далее. И однажды из рации посреди ночи раздался громкий крик — «Что это за Первый появился?» Мы и забыли, что это был позывной генерала...
— Молва о Грушевке, ее окрестности и Юго-Западе гласила, что там было очень много любителей спиртного...
— После Юго-Запада меня перевели на Грушевку, где алкоголь в целом и самогон в частности были далеко не дефицитом. Нужно было просто отправить самых «активных» любителей спиртного в лечебно-трудовой профилакторий, благо основания для этого были. Да и алкоголиков тех, как правило, с работы выгнали, а уголовная статья за тунеядство существовала. Поэтому выбор для них был между «плохо» и «плохо». Так, порой приходилось задерживаться на работе до глубокой в ночи, но плоды это дало. Хотя были у нас, конечно, и кражи, и тяжкие преступления...
Во время учебы я услышал о методе знаменитого парижского сыщика Видока, у которого была очень хорошая память на преступников. Я же, в свою очередь, завел ежедневник, в котором собирал досье на всех местных уголовников. И вот однажды ночью изнасиловали женщину. Собралась следственно-оперативная группа, вызвали меня, назвали приметы преступника. Я полез в свой ежедневник и говорю — а чего его искать, если это (и называю конкретную фамилию)? Его задержали, пострадавшая опознала насильника. А меня после этого перевели в уголовный розыск.
Район возле столичного железнодорожного вокзала всегда был сложным. Не в последнюю очередь из-за того, что здесь было много так называемых гастролеров, которые приезжали в Минск, что-то воровали, после быстренько садились на поезд и уезжали. Сравните это с патриархальной Грушевкой, где один и тот же контингент живет десятилетиями.
— Четыре ресторана было в округе и еще гостиница «Минск»! — вспоминает Виктор Тарлецкий. — Рестораны были тогда хорошим местом для знакомства или его продолжения. Жулики это знали и ходили бригадами. Вот пригласил парень девушку потанцевать, а в это время очищается сумочка. Но сам по себе опытный жулик — отличный психолог. Его и человеку в погонах разговорить очень сложно...
Например, трижды судимый вор раздобыл где-то форму летчика, капитана Советской Армии, регулярно приходил в ней в разные рестораны. Он прекрасно знал мечту многих девушек — выйти замуж за офицера. Но события не торопил. Несколько встреч, после приглашение домой, второе, третье — и женщина видит, что исчезли какие-то вещи. Однако и мысли никакой не было, что вором может быть галантный кавалер-капитан!
Наблюдал я за ним где-то около месяца. А когда получил однажды неопровержимые доказательства его вины, пришел к нему утром и говорю. «Здравия желаю, товарищ капитан, собирайся давай. Отслужил ты свое». Чего только у него во время обыска не нашли — дорогую парфюмерию, украшения, колготки... Все же это было в середине 80-х страшным дефицитом. Сбывать украденное Ю. летал прямым рейсом из Минска в Нижневартовск. Но и Минск он посещал не с пустыми руками — в городе нефтяников он вскрывал квартиры и привозил украденное для продажи сюда. Всего удалось доказать до двадцати эпизодов.
В конце 1980-х годов Виктор Тарлецкий стал начальником уголовного розыска Московского РУВД, который возглавлял первую половину следующего «лихого» десятилетия. Время было довольно сложное. В СССР была разрешена частная инициатива, кооперативы создавались один за другим. Большие деньги, которые начинали «крутиться» в этой сфере, привлекали внимание организованных преступных групп. Если же «засвеченный» коммерсант отказывался платить, последствия для него могли быть плачевными. И не только для него.
— Был случай, когда на улице Мясникова в одной из кооперативных точек ночью украли сейф. И что вы думаете? Пострадавший отказался давать показания! На Юго-Западе, помню, жила очень зажиточная семья, которая открыла собственную фирму. Попасть в их квартиру можно было только после звонка по телефону. И вот поступает нам сигнал: по их адресу произошла перестрелка. Захожу я туда и вижу убитых мужа и жену. Первая же мысль — финансовый след. Выяснилось, что в тот день и главный бухгалтер не вышел на работу. Мы помчались к нему на улицу Короля, — вспоминает Виктор Тарлецкий. — Но рассказать бухгалтер уже ничего не мог — мы его нашли с пулей в груди на кухне... Долгое время это преступление оставалось нераскрытым. Родственники и друзья в один голос отказывались давать показания, намекая, что в этом деле замешаны огромные деньги и неизвестно, что будет с ними после. Такое вот время было...
В 1996 году Виктор Иванович ушел на преподавательскую работу. Всего он проработал в Минской специальной средней школе милиции, которая впоследствии была преобразована в Минский высший колледж МВД, около шести лет, пока не вышел в отставку. Теперь же он вернулся на свою малую родину, в небольшую деревню на юге Минской области. Держит там большое хозяйство. Впрочем, это уже, как говорится, совсем другая история.
Валерьян ШКЛЕННИК
Фото пресс-службы МВД
Интервью с олимпийским чемпионом по фехтованию.
Профессионально, оперативно, по-хорошему.
