«Осенний салон с Белгазпромбанком» подводит итоги. И если жюри определилось с пристрастиями, а зрители еще имеют шанс повлиять на судьбу своего приза, то для организаторов работа продолжится и после: формат выставки-продажи позволяет продолжать контакты с теми, кто полюбил произведения и хочет купить. Едва ли не единственная из черт арт-рынка, которая обеспечивает цивилизованный подход к работе с изобразительным искусством, так как творцы же создают не только для истории...
Хоть и последнее не исключается. Тем более что от современного искусства (как и от искусства современности) люди ждут отражения нынешней жизни с рядом ее острых вопросов и ответами в образной форме. Особенно от искусства молодого (или искусства молодых). Они активно идут на «Осенний салон», в этом году более 460 авторов подали заявки, а всего за время проведения проекта он охватил более 2000 молодых художников. Да, это способ заявить о себе. Но в контексте выставки-продажи — еще и возможность найти своего покупателя.
— Пять лет назад мы заложили системный подход к построению арт-рынка в Беларуси, к чему наши коллеги из соседних стран подошли еще в 90-е годы, — отметил Александр Зинкевич, директор Дворца искусства. — Процесс продажи не ограничивается этапом выставки: работы, как правило, имеют высокую цену, к их покупке нужно готовиться, особенно белорусским посетителям. Но традиционно 25 процентов произведений покупаются во время или вскоре после закрытия «Осеннего салона». Он задает динамику и зрительский интерес.
Материальный стимул учитывался раньше и при подведении итогов. В этом году организаторы изменили формат поддержки победителей. Раньше она подкреплялась даже денежными премиями, но большого эффекта от такого подхода не ощущалось. В этом году эксперимент с награждением вылился в более практическую поддержку: приз — коллективный грант для четверых победителей (троих назвало жюри и одного определяют зрители) на выставку в рамках проекта «Арт-Минск», который состоится в мае 2020-го. Уже точно, что мы там увидим произведения Дарьи Семчук (работает под псевдонимом Цемра), Андрея Бусела (Hutkasmachna studio) и Натальи Коцубы, произведения которых отметило жюри. Судьба приза зрительских симпатий определяется, пока «Осенний салон» не закрыт официально.
— Если мы хотим, чтобы искусство было популярным, то наша задача — объединить усилия всех, независимо от того, разделяет ли кто принципы соседней галереи и т д. или нет. Это задача, которую мы ставим перед собой в рамках «Осеннего салона с Белгазпромбанком», — отметил один из организаторов, меценат Виктор Бабарико. — Потому что мы наблюдаем такой же интерес, как и при организации «ТЕАРТа»: чем больше проводим, тем больше понимаем, что признанные мастера и лидеры мнений могут чувствовать некоторую обиду, а зритель начинает принимать это искусство. Такого интереса, который был к пятому «салону», ранее не наблюдалось. И такое понимание, что зрители растут быстрее тех, кто вовлечен в этот рынок, важно не упустить.
Надо отметить, что члены международного жюри в этом году были настроены снисходительно к самим произведениям и предложили ряд дипломов: Дмитрию Жевнову, Сергею Савичу, Роману Аксенову, Маргарите Новиковой. А других полюбившихся участников называли прямо во время объявления результатов. Фигурировали имена тех, кто в предыдущие годы уже был среди победителей, — значит, художники продолжают развиваться.
Отдельный вопрос: в какую сторону? Ведь, когда речь заходит о Беларуси и ее пространстве, как-то само собой подразумевается, что надо делать скидку на наш особый путь, в том числе в отношении художественных явлений. Но стоит ли о нем говорить, имея в виду современность? Даже эксперты, которые осмысливали выставку, не имеют одинаково правильной точки зрения.
Яро Варго, художественный руководитель Галереи HIT в Братиславе, главный куратор Галереи MeetFactory в Праге (Чехия):
— Сегодня очень сложно быть художником. И это высказывание касается не только Минска, но и всего мира. И еще сложнее быть художником, который знает не только как что-то сделать, а думает, о чем это высказывание должно быть. Искусство направлено на то, как повлиять на мнение, или изменить свое, что очень трудно. Я считаю, что искусство не должно оставаться в рамках галереи, оно должно меняться в публичном пространстве, поэтому мне понравился проект «Хуткасмачна»: они появляются, их уничтожают, они появляются вновь. Это искусство непросто понять, потому что оно не может быть приобретено музеем или другими институтами.
Эгле Юацэвичуте, критик и куратор современного искусства, Национальная галерея искусств в Вильнюсе (Литва):
— Поразила широта, с которой представлены разные техники, разные жанры, разные виды изобразительного искусства. Я хотела бы обратить внимание на авторов, работающих в тех техниках и с теми вопросами, которые волнуют не только людей в наших странах, но и в мире. Несколько недель назад я была в Италии на Венецианском биеннале — в этом году все там выглядит постапокалиптично. А здесь Дарья Петрусевич-Ковальчук обращается к постапокалиптическому контексту в печатной графике. Надежда Саяпина, представившая произведения в технике аналоговой печати, поразила тем, как репрезентирует повседневность. Владимир Соколовский обратил мое внимание тем, что работает в постинтернетэстетике, где воплощено влияние советского времени...
Владимир Назанский, искусствовед, куратор Музея современного искусства Эрарта (Россия, Санкт-Петербург):
— На большой разнообразной выставке присутствуют разные языки современного искусства, а также традиционные работы. Надо отметить, что в Минске есть хорошая пластическая школа. Скульпторы почти все представили очень мастерские качественные работы. Если бы их было меньше, возможно, проще было бы выбрать скульптора в качестве победителя. Жаль, что чудесная бронза Антона Ничипорука и единственная деревянная скульптура Дмитрия Кошелева не попали в список отмеченных. Хорошие традиции в графике. Казалось бы, печатная графика — некоммерческий формат, но я отметил бы Артема Тимошенко, который работает в традициях позднего экспрессионизма или неоэкспрессионизма…
Кажется, что проблемы искусства не только в том, что слабо развит арт-рынок. Такие вещи, как арт-рынок или рынок, стали чем-то, что должно вызывать трепет. Но искусство действительно важное и нужное. Это закладывается не только тем или иным доминирующим стандартом, которые вводятся в сознание людей через массовые ресурсы. Важно действительно, чтобы визуальный язык, язык искусства, стал языком отношений, помогало ответить на вопросы. Чтобы она не была чередой модных игр, а стала тем, что помогает человеку разбираться в проблемах современной жизни. Как бы ни изображалось сознание на основе визуальных образов, все равно важны пластические традиции, необходимо ремесло и хорошо, что оно сохраняется и развивается. При этом есть много арт-игры. Я не сразу поверил, что неоновые слоганы тоже можно рассматривать в конкурсе, но когда узнал, сразу проголосовал за группу «Хуткасмачна». Точно найденные мемы актуальны не только в Минске, но и в любой точке мира.
Ольга Балашова, искусствовед, заместитель директора по развитию Национального художественного музея Украины:
— Некоторые аспекты являются для меня болезненными и проблемными и откликаются, потому что и в нашей стране актуальны вопросы, связанные с художественным образованием, с образом мышления творцов. Это важный вопрос: каким образом преодолевать границы, возникшие из-за установления определенных традиций. Некоторые считают, что традиции — это исключительно хорошо, в случае, если нет альтернативных способов осмысления каких-то событий. Но только ремесла недостаточно для художника. Здесь я вижу много искусства, созданного чудесными ремесленниками, которые, тем не менее пока неспособны перейти на другой уровень — художественной рефлексии. Но выставка интересна неожиданным соседством, которое позволяет увидеть контекст, где существуют те или иные художники. С одной стороны, есть участие техническое, технологическое, ремесленное, а с другой стороны — интеллектуальная работа, которая стоит за каким-либо высказыванием. Несколько участников действительно зацепили. Я имею в виду художницу Цемру и ее проект «Спадчына»: есть осмысление, каким образом культурное наследие делать близким и понятным для новых поколений, которые от него все больше отдаляются.
Так или иначе, каждый отзывается на те образы, которые близки, рядом в повседневной жизни. И как ни крути, действительность — и мысли о ней — закладывают способ изображения. Белорусское искусство — такое, как есть, потому что… Продолжение этой фразы может быть самым разным — у зрителей и специалистов, которые видят мировые тенденции. Поэтому взгляды со стороны интересные. Особенно, если в них есть разные подходы.
— Нет белорусского современного искусства или украинского, или какого-то еще, — считает Ольга Балашова. — Сontemporary art — это особый язык, на котором художник или разговаривает, или нет. Мне кажется, проблема наших стран в том, что мы не обновляем этот язык, он герметичен: мы варимся в собственном соку. Но индивидуальные авторы, стратегии которых смогли преодолеть пространство (тем больше к ним уважения), существуют в универсальном контексте и будут понятны повсюду.
— Белорусское искусство в значительной степени — потомок постсоветского искусства, — отмечает Владимир Назанский: — Но разве движение искусства идет по одной колее, где кто-то вырвался вперед и обязательно нужно изучить единый глобалистский язык? На нем разговаривают много художников. А чем белорусы будут интересны среди других, если не будет сентиментальности, мягкости интонации, которая их выделяет? Миру все-таки нужно разнообразие. Я не отрицаю развитие новых технологий и форм выражения, но в стремлении развиваться важно сохранить свою идентичность, то, что будет выделять белорусов среди украинцев, поляков, китайцев. Сам язык выражения может быть внешне похож, но есть отличительная проблематика, интонация, содержание. Мир на самом деле более сложный...
Лариса ТИМОШИК
Интервью с олимпийским чемпионом по фехтованию.
Профессионально, оперативно, по-хорошему.
