Вечером 15 апреля вспыхнула и чуть не сгорела вконец моя мечта. Осуществить ее была возможность и раньше, но я подбиралась к ней, как гурман к самому сладкому и изысканному, оставляя «на потом», когда уже кажется, что все попробовал. Я долгие годы, довольно свободно путешествуя по Европе, ходила возле нее кругами, оттягивая удовольствие соприкосновения. Сидела прямо на брусчатке, задрав голову, у соборов в Страсбурге и в Кельне (только так без риска свернуть шею можно вблизи рассмотреть их высоченные башни. А в Страсбурге она вообще одна: достроить вторую такой же высоты у горожан не хватило денег). Восхищалась скульптурами апостолов и витражами, сделанными по эскизам Шагала в Меце (это столица Лотарингии на французско-немецкой границе), слушала эхо собственных шагов под высоченными сводами собора святой Елены в германском Трире, благоговея от знания, что первые каменные венцы храма — это дворец той самой Елены, византийской императрицы, и возводились они самое позднее в четвертом (!) веке, а может, и раньше. (Кстати, в том храме за алтарем находится великая христианская реликвия, о которой у нас почему-то совсем не знают, — туника Христа.) Видела и главный храм католиков — собор святого Петра в Ватикане. Честно говоря, не очень поразилась, наверное, напрасно экскурсовод рассказал, что строили его из камней, которые выламывали из Колизея ... Нотр-Дам, о котором, благодаря изучению французского, читала и слышала, наверное, больше, чем обо всех остальных знаменитых памятниках вместе взятых, должен был меня дождаться. Что ему — восьмисотпятидесятилетнему, каких-то пару лет, пока я посмотрю все остальное и сделаю какие-то ну очень важные дела ...
А он взял и сгорел, буквально за несколько часов на глазах у всего мира. Не дождался. Ждать теперь придется мне — обещают, что ремонтировать его будут пять или шесть лет, но где шесть — там и все десять. И это уже будет не то, даже если дождусь, и досадный привкус все равно уже никуда не денется. Досада ни на кого — на саму себя: можно же было раньше, что помешало?..
Сейчас многие гадают: был ли тот парижский пожар несчастным случаем или это какой-то предупреждающий знак, который нам послало Небо и который нам еще предстоит разгадать. Не знаю, как для кого, а для меня пламя Нотр-Дама очень ярко и болюче-ощутимо высветило одну, казалось бы, очевидную истину. Между «потом» и «поздно» расстояние в нашей жизни мизерное, между «поздно» и «никогда» его, считай, совсем нет.
Потому что здания разрушаются за считанные часы, люди умирают еще быстрее. Откладывая «на потом» что-то очень важное для тебя самого (увидеть то, о чем мечтал, сказать то, что должен сказать близкому человеку, приехать еще раз в родной дом, пока там еще тебя кто-то ждет, поговорить по душам с собственным ребенком, который так быстро стал подростком, просто лечь посреди росистого луга и посмотреть, как плывут в бездне неба облака) ради чего-то гораздо более важного (карьеры, глупых домашних забот, походов по магазинам), всегда рискуешь столкнуться с этим «поздно» и «никогда». Ведь восьмисотпятидесятилетний собор может сгореть, близкий человек перестанет быть близким, родной дом закроет глаза вбитыми крест-накрест досками, ребенок вырастет и не захочет понимать, знакомый с детства луг зарастет осокой и кустарниками, а на тебя нападет радикулит, и врач запретит ложиться на сырую землю. Так вот и остаешься один под бездонным небом, на котором, как и тысячи лет назад, плывут равнодушные облака, — одинокий растерянный человек, который откладывал «на потом» то, что нужно было делать «сейчас» или в крайнем случае «теперь».
У нашего известного барда, который нередко пишет и исполняет шутливые, «прикольные» песни, есть одна из подобного же репертуара. «Лета, якое мы зноў змарнавалі» называется. «Полем, па жоўтай мяжы // роснымі сцежкамі, долам, лугамі // доўга за намі бяжыць // лета, якое мы зноў змарнавалі»... Довелось быть недавно на его концерте. Было много шуток, веселья, в зале много улыбались, даже хохотали. Когда же зазвучала эта песня, публика притихла. Сидели с сосредоточенными лицами, внимательно вслушивались. Не было улыбок, у некоторых в глазах блестели слезы. Каждый вспоминал свое (да и, наверное, не одно) потраченное зря лето. Или неувиденный собор, который сгорел, не дождавшись.
Елена ЛЕВКОВИЧ
А вместе с ними обучение, соцпакет и даже жилье.
«Мы заинтересованы, чтобы к нам приезжали».
Беларусь — один из мировых лидеров в области добычи и глубокой переработки торфа.
