Видимое на расстоянии

Хорошо, когда мечты, особенно из разряда почти нереальных, сбываются, да еще неожиданно. Таким незамысловатым способом Всевышний дает понять, что жизнь не сплошь пятьдесят оттенков серого, есть в ней и яркие, золотисто-белые пятна, ради которых, собственно, жить и стоит. Для меня, например, одной из таких грез еще с детства был Байкал. Очень хотелось попасть в этот дивный край, который даже с экрана телевизора и монитора компьютера впечатлял своей молчаливой мощностью, даже монументальностью. Но ведь и расстояние от нас до него немалое —  почти пять тысяч километров, поэтому и были сомнения, что когда-нибудь удастся его преодолеть...

Оказалось, ничего невозможного. Полтора часа лета до Москвы, еще шесть — до Иркутска, и вот тебе прямо в лицо дышит стремительная Ангара, которая, как знаешь еще с уроков географии, — единственная река, которая из Байкала вытекает. (А когда своими глазами увидишь, как она это делает, думаешь, что здесь более уместно будет сказать «утекает», ведь она с такой силой и скоростью выливается из озера-моря, точно спешит сбежать поскорее и подальше.) Впрочем, о Байкале напишется что-то отдельно, так как он, поверьте, того стоит, да и формат авторской колонки требует вовсе не заметок путешественника.

Я, собственно, про сбывшуюся мечту. И про это чудесное (или странное?) свойство нашей изменчивой натуры: как только мечта сбывается и, соответственно, перестает быть мечтой, ты на ней долго не сосредотачиваешься. Сам еще охаешь от восхищения, а глазом уже бросаешь в другие стороны, рассуждаешь, думаешь о другом. Тем более когда новые места и новые люди вокруг. Да еще стараешься все замеченное и услышанное на свою действительность примерить...

Вот, например, с интереснейшим коллегой в Иркутске посчастливилось познакомиться. Станислав Гольдфарб, директор собственно иркутского филиала «Комсомольской правды», — глава очень деятельный и инициативный. Знает, что делает и чего хочет, поэтому и тиражи у газеты не падают, и проекты прибыль приносят. Скажем, придумал с сотрудниками «Дневник губернатора». Нет, это не издание мемуаров главы региона. По всей области, во всех школах ищут самых-самых старательных учеников. И пятидесяти лучшим на специальном мероприятии вручают школьный дневник с автографом губернатора, причем вручает он сам. Приятно детям и родителям? Еще как. Авторитет местной власти усиливается? Несомненно. А еще «Комсомольская правда» уже который год всем первоклассникам Иркутска дарит книги-фотоальбомы, в которых собраны снимки всех первых классов города. Шикарная память, будет храниться в каждой семье. За чей счет банкет, если для родителей школьников это подарок? Не поверите — издание оплачивает городская администрация... Это я, собственно, о том, что хорошие дороги и другие социальные стандарты — понятия для местного самоуправления, несомненно, главнейшие, но есть вещи, которые не для быта — для сердца. И люди, они же — избиратели, это вот «для сердца» ценят не меньше...

На широкой набережной Ангары стоят красивые деревянные скамейки. Их подарил городу к очередному юбилею один из крупных банков. Правда, об этом на каждом подарке написано внизу мелкими буквами. А вот на самом видном месте, на изогнутых спинках — стихи. Про Иркутск, Байкал, Ангару — о малой родине. Кажется, хорошая идея для благоустройства наших городов и местечек. Тем более в Год малой родины. Остается совсем ничего — найти тот самый банк...

В Иркутске, наверное, еще с советских времен есть два музея, посещение которых входит в каждый туристический маршрут, — дом Трубецких и дом Волконских. Убежища опальных декабристов, где они жили после упразднения времени каторги вместе со своими верными женами, которые собрались за ними в Сибирь, благодаря чему стали героинями — не только своего времени, но и книг, и фильмов, которые появились через сто с лишним лет... Именно там я впервые обратила внимание на дату их рождения. Так вот, Екатерине Трубецкой было на момент тот добровольной высылки 26 лет, Марии Волконской — 22. И рассуждать здесь хочется (простите за цинизм) не о том, какие они были благородные, как нашему времени благородства не хватает. А о том, что наивные влюбленные девочки одинаково ведут себя во все времена. Только те ехали в Сибирь, а сегодняшние ввязываются в сомнительные аферы, отказываются от родителей, продают все, что имеют, — все ради любимого. Потом, повзрослев, поняв многое, даже если любимый их жертвенность оценил (что случается нечасто), много о чем жалеют. Это не про героинь XIX века? А вы посмотрите на портрет Марии Волконский, написанный заезжим художником, когда ей было сорок четыре года, — сама усталость и разочарование, почитайте ее заметки, в которых признается: думала, что это не всерьез, максимум, на пять лет, после — на десять, и только когда прошло двадцать, поняла, что это может быть навсегда. Но уже поздно...

А еще мы с коллегами из сообщества журналистов и блогеров России и Беларуси заметили в Сибири очень интересную деталь. В языке местных жителей нет сослагательного наклонения. Они никогда не говорят «если», они в любом случае утверждают: «когда». Сильные, уверенные в себе, которые живут и работают, не сомневаясь, полагаясь только на себя. Суровая природа просто иначе не потерпит. И именно здесь впервые пришло такое лингвистическое открытие: в нашем языке между «если» и «когда» нет никакой разницы — и то, и то звучит как «калі». То ли утверждаешь, что сделаешь, то ли только предполагаешь это сделать, — всегда возможны варианты.

Может, потому, что климат у нас намного мягче и реки текут медленно?

Елена ЛЕВКОВИЧ