Чего нам опять не хватило на «Евровидении»?

Отшумел, отпел очередной — уже 63-й — международный песенный конкурс «Евровидение». Артисты и фаны давно разъехались из Лиссабона по своим странам, терпеливо дожидаясь, чем таким удивит в следующем году страна-победитель Израиль. А вот для Беларуси пятнадцатая попытка замахнуться на хрустальный микрофон оказалась до обидного безуспешной. Как подсчитали критики, выступление украинца Никиты Алексеева, который в этом году представлял нашу страну, дало один из худших для нас результатов — 16-е место в полуфинале и 37-е — в общем зачете. Что не так в консерватории, и какие уроки «Евровидения» мы упрямо не учим?

Нижнего белья для шоу мало

Сколько лет белорусы выступают на евросцене, столько длятся споры: надо ли делать из выступления яркое шоу, чтобы зацепить телеаудиторию, либо достаточно лишь одной, но прекрасной песни?

Взглянем на примеры. Тренд «Евровидения-2018» — эффектные полупрозрачные платья в тон с бельем. Их в этом году было так много, как будто певицам сказали, что это новый дресс-код. Но знаете, что интересно? В финал из всех смело раздетых девиц попала только одна, представительница Словении. И то потому, что к платью и нижнему белью добавлялись «фишка» с выключением звука и уверенное живое исполнение. Или взять эстонку Элину Нечаеву. Ее платье-экран весом в 8 килограммов и площадью юбки в 53 метра, конечно, обеспечило картинку. Но вряд ли она сработала бы, если бы не безупречный оперный вокал певицы — привет из фильма «Пятый элемент».

Впрочем, то же самое касается и мужчин-исполнителей. Сурово-обаятельный датчанин Расмуссен расплавил множество женских сердец далеко не подведенными черным глазами. Австриец Сезар, итальянцы Эрмаль и Фабрицио, швед Бенджамин вообще не использовали никаких громоздких декораций и даже подтанцовки — но все вошли в топ-10. А украинец Меловин, чей номер с гробом-роялем и горящей лестницей стал одним из самых запоминающихся выступлений на конкурсе, в результате только 17-й... Значит, чего-то тоже не хватило?

Порвать на себе рубашку, раздеться до невозможности, застрелиться розами, устроить огненный фейерверк, использовать ботов или голограмму — все это «фишки», которые могут сработать, а могут и подвести. Однако если у артистов нет глубинной харизмы, стержня и веры в свои силы, то волнение и фальшивые ноты точно перекроют любую креативную режиссерскую задумку.

Пение и смыслы

По старой привычке многие называют «Евровидение» шоу для домохозяек и конкурсом фриков, где песня стоит на последнем месте. Но это, по крайней мере в последнее десятилетие, далеко не так. С каждым годом увеличивается количество артистов, которые везут на конкурс с более чем 200-миллионной телеаудиторией не просто «хоп-хей, ла-ла-лэй», а песню с дополнительным смыслом, или, как говорит поколение хипстеров, месседжем. Такой был и у победителя 2015 года Монса Зелмерлева, который призвал каждого быть героем и защищать слабых от жестоких нападок, и в историко-политическом хите Джамалы, которая в 2016-м рассказала песню — историю депортации крымских татар 1944 года, и даже в пронзительно- лирической композиции прошлогоднего победителя Сальвадора Собрала был свой месседж — вернуть на конкурс музыку, петь и слушать ее душой...

Тенденция продолжилась и в этом году. Михаэль Шульц из Германии посвятил трогательную песню своему умершему отцу, а девушки из Сан-Марино спели призыв против буллинга подростков в школах. Французский дуэт Madame Monsieur не выиграл конкурс, но получил специальную награду за лучшую метафору — точнее, самые сильные строки из всех песен этого года. Песня Франции «Mercy» посвящена нигерийской девочке, которой повезло родиться и выжить на судне нелегальных мигрантов в Средиземном море, а сами строки звучат так: «Я — все те дети, которых унесло море, я проживу сто тысяч лет, меня зовут Мерси». Наконец, дуэт музыкантов из Италии также выиграл Сан-Ремо и вошел в топ-5 «Евровидения» не просто так. Песня родилась после террористической атаки в Манчестере год назад и вобрала в себя боль множество современных терактов и военных конфликтов. Получился очень сильный хит, а вместе с ним и танец против страха. Клип на песню в интернете посмотрели уже свыше 20 миллионов человек, а на «Евровидении», говорят, даже циничные журналисты слушали ее со слезами.

Но наиболее яркий и броский месседж был у победителя — израильтянки Нетты Барзилай, авторы песни которой использовали тему сексуального преследования. Конъюнктура? Быть может. Однако эта песня имеет уже свыше 43,3 миллиона просмотров на YouTube и по рассказам моих друзей и знакомых из разных стран, как вирус, звучит из каждого утюга, в том числе из телефонов подростков.

Словом, это все к чему? Нужно четко знать и понимать, что артист хочет сказать публике. И это «что-то» должно быть гораздо, гораздо более глубоким, чем просто «посмотрите на меня, у меня классная песня». Даже в конкурсах красоты внешность перестает быть единственным важным критерием — то почему в песенном конкурсе нужно тренировать только вокал, а не посыл? Нет его — нужно смоделировать, придумать или искать того, кому и придумывать не надо. Помните прошлогоднее выступление Naviband? Ксюша и Артем хотели продемонстрировать Европе красоту белорусского языка и сделали это — естественно, ненатужно, нестыдно показали белорусов даже лучше, чем мы сами себя считаем.

Чтоб любить Беларусь нашу милую

Лично я далека от сверхоптимизма, с которым украинский продюсер Олег Боднарчук назвал выступление своего подопечного победой (над собой). Однако и «наихудшим результатом Беларуси на конкурсе» пение юного Никиты Алексеева также клеймить не собираюсь — были, были в нашей недолгой евровизийной истории те, за кого гораздо больше стыдно. К сожалению, получить комментарии от представителей артиста не удалось; он продолжает гастроли: сегодня выступает в Одессе, завтра в Москве, а там не за горами очередная музыкальная премия маячит. Представители Белтелерадиокомпании также решили хранить молчание и комментировать результаты «Евровидения-2018» не стали. Что ж, попробуем сделать выводы самостоятельно.

Полагаю, если бы ALEKSEEV'а (или любого другого легионера) в истории Беларуси на «Евровидении» не было, его стоило бы придумать. И даже не потому, что легионеры бывают разного уровня, и на белорусскую улицу также однажды может прийти своя Элени Фурейра — горячая гречанка албанского происхождения, которая в этом году чуть не подарила победу Кипру.

Начнем с того, что это первый подобный — а потому особенно полезный — опыт для наших телевизионщиков. Не вмешиваться вообще в процесс подготовки, дать творческую свободу и посмотреть, что получится — в случае со «своим» артистам такое не прокатило бы, так ясно, на кого в итоге свалят всякую неудачу и расточительство государственных денег.

Во-вторых, наличие иностранных конкурентов мобилизует отечественных авторов и исполнителей. С одной стороны, чтобы раскачивали шоу-бизнес не только внутренними скандалами, а ударно работали чаще, чем раз в год, и не присылали на национальный отбор шедевры, от которых иногда уши вянут. (Не согласны? Пересмотрите интернет-трансляции отборов последних лет.) С другой — чтобы те самые артисты, наконец, убедились, что «Евровидение» — не «Славянский базар», а принципиально иной конкурс с другой публикой и напряженными условиями, в которых петуха может дать даже раскрученная «звезда эстрады»: все это услышат и обидно обсудят в соцсетях.

Наконец, этот опыт полезен и для белорусских зрителей. Просто, чтобы запомнить, что «легионер» охотно примет слова поддержки и восторг фанатов, а вот от нашей критики ему, скорее всего, не будет ни жарко ни холодно. В отличие от тех артистов, кому здесь еще жить и выступать.

Вместо морали

Давайте снова вспомним, что путь к успеху тернист не для нас одних. В Литве с 1994 года лучший результат — как и у белорусов, 6-е место в финале, Албания за 15 лет участия лишь однажды становилась 5-й, в Словении за 25 лет — две дисквалификации и лучший результат 7-е место, Сан- Марино вообще за десять лет лишь однажды пробивалось в финал. Ну и Португалия, которая шла к триумфу 49 лет — больше, чем Моисей водил свой народ по пустыне... Так что, господа, не те наши годы и опыт, чтобы жаловаться на судьбу!

Что делать в следующем году — отказаться от участия вообще и выращивать собственных Сальвадоров Собралов, назначить одного кандидата закрытым отбором либо вновь допустить в него всех желающих — решать Белтелерадиокомпании как единственному в стране участнику Европейского вещательного союза. У артистов остается свобода выбора: подписываться на это (и соответственно принимать правила игры) или постоять в стороне. Ну а мы, зрители, можем либо поддержать кого-то из исполнителей рублем и всей душой, либо лениво следить с дивана за очередными околомузыкальными скандалами и интригами. А если результат будет совсем уж не по душе, есть идеальный выход: выключить телевизор.

Виктория ТЕЛЕШУК

Фото eurovіsіon.tv