Света не представляла свою жизнь без алкоголя: заливала в себя водку, не запивая и не закусывая. А Вероника чуть не осталась на улице: родители отказались принимать дочь, которая подсела на наркотики. На этом их истории могли бы и закончиться, если бы не подворье при Свято-Елисаветинском монастыре. Здесь находят приют женщины, которые оказались в сложных ситуациях. Монастырь обеспечивает их жильем, едой и работой. Дает второй, третий, четвертый шанс. Верить в Бога здесь начинают, пожалуй, все. Ведь обратиться за помощью больше не к кому.
Разводят коз и выращивают вешенки
Женское подворье организовали в 2011 году на месте бывшей военной части недалеко от деревни Нелидовичи (Минский район). Часть построек монастырь выкупил, часть — получил позже в бесплатное пользование. Тут же стояла церковь, но за несколько дней до оформления земли она сгорела. Говорят, кто-то из жителей ближних деревень поджег — не хотели, чтобы в окрестностях селились женщины, у которых раньше были проблемы с алкоголем и законом. Посчитали, что не станет храма — не будет и подворья. Впрочем, судьба распорядилась иначе. Сейчас здесь возводится новая церковь.
— Не поверите: пока не начали строить ее, не могли закончить ремонт жилья. Все что-то не складывалось, — делится матушка Варвара (Атрасевич).
Она главная на этом дворе. Бывший бухгалтер, монахиня легко справляется с административными обязанностями. А забот хватает. Здесь есть свое хозяйство, где держат кур, кроликов, коз. На фундаменте солдатской бани стоит зимняя теплица: в ней сажают помидоры, перцы и зелень. А в бывших бомбоубежищах с октября по апрель выращивают вешенки. В этом году, правда, не стали. Используют сейчас эти помещения как склад для верб — их к Вербному воскресенью заготавливают под 50 тысяч.
Сначала во дворе жило четыре «трудницы». Сегодня их 28. Это бывшие заключенные, женщины с алкогольной или наркотической зависимостью, психическими заболеваниями, сироты, которых лишили социального жилья. «Конечно, их приводит не цель служить Богу. Приходят, потому что больше некуда, — все понимает матушка Варвара. — Некоторые даже работать не привыкли. За пачку сигарет грядки копали, чтобы был хоть какой-то стимул».
Монахиня вспоминает, как милиция их отговаривала брать бывших заключенных.
— Убеждали нас: "Вы знаете, по какой статье она сидела?" Та женщина, Марина, провела в колонии 25 лет за убийство на почве ревности. Побыла на подворье четыре месяца и поехала домой. Снова ее задержали. Как выходит из колонии — приезжает к нам. Теперь вот сидит за разбой.
Сестры — так здесь называют всех женщин — живут в общежитии или в домике по три человека в комнате. Питаются в общей трапезной. Некоторые заселяются вместе с детьми. Органы опеки не против: уже убедились, что мамы здесь не пьют, а дети под присмотром. Пока женщины работают, дошкольники — в детском саду в деревне Вишневка.
Сколько находиться на подворье, сестра определяет сама. Можно пожить три месяца, можно — полгода. После этого срока ее ждет беседа с монахинями и духовником, где пытаются понять, изменилась ли женщина и продливать ли ей «прописку». Во дворе можно остаться навсегда, но тогда женщина должна быть активной и помогать монахиням.
Неужели меняются? «Проблема в том, что другие не могут в это поверить. Думают, что человек лукавит. А его поддержать надо, чтобы он видел, что его усилия оценили», — уверена матушка Варвара.
В правилах — не пить и носить длинную юбку
Пока мы волнуемся о курсе доллара и ценах в магазинах, за оградой двора идет другая, размеренная жизнь. Утром и вечером женщины собираются на молитву. В обед читают акафист — обращение с просьбами к святому. Остальное время днем проводят за работой: убираются в монастыре, работают в керамической и швейной мастерских. В последней делают ризы для священников и скромную одежду для прихожанок.
— Женщины работают только при монастыре. Опыт показывает, что в других местах у них не получается. То контакта с нанимателем нет, то срываются, — делится матушка Варвара.
С осени, как только уберут огороды, сестры начинают готовиться к колядкам. Разучивают песни, с которыми после Рождества пойдут поздравлять жителей окрестностей. В этом году объехали с колядками деревни Косынь, Нелидовичи, Лусково, Вишневка, Паперно. «Бабушки были в восторге! Люди нас уже сами приглашают», — говорит монахиня.
По вторникам во двор приезжает батюшка и служит литургию. Молиться никого не заставляют, но... Здесь вспоминают историю, которую иначе как невероятной не назовешь. Во время Великого поста сестры решили круглосуточно читать Псалтырь — каждая по часу. Отказались только три женщины. Спустя время именно у них обострились психические заболевания...
Правил на подворье немного. Честно работать, не пить, не курить на территории, скромно одеваться — носить длинную юбку и платок. Последнее усвоил даже сторожевой пес: лает на прохожих в брюках.
К такому распорядку готовы не все. Как-то на подворье привезли бездомную женщину — подобрали на вокзале. Та переночевала, а утром собрала вещи и уехала. Тех, кто не хочет принимать правила, просят оставить двор. На улицу не выгоняют — стараются хоть как-то устроить. Находят женщинам работу в колхозе, просят предоставить им жилье.
«Пока сидела в колонии, малышку удочерили»
Пьем чай в домике монахинь. В гостиной на полках стоят иконы, в коридоре на стене висит ковер с изображением Христа. Даже магнитики на холодильнике — из святых мест.
Напротив за столом сидит Алла. Женщина пришла сюда шесть лет назад — из-за проблем с алкоголем. Пыталась бороться с зависимостью сама, но, говорит, без Бога это невозможно. Заселялась на подворье с фингалом и без документов. Смотришь на эту улыбчивую женщину и не веришь, что та жизнь, которая была «до», также ее.
У Аллы осталось трое детей. Младшему сыну 15, старшей дочери — 24. Видится с ними, но не навязывается. «Сейчас уже нет смысла — у них своя жизнь. О детях позаботились свекор со свекровью. Я не вижу, что необходимо мое участие в их воспитании. А они счастливы, что со мной все в порядке».
Алла — единственная, кто не уходил со двора ни разу. Порывалась несколько раз выйти замуж, но от необдуманных браков ее удержали. «Очень люблю подворье — это мой дом, — поправляет платок женщина. — Хотела бы пойти в монахини, но боюсь, что тогда придется оставить это место».
— Смотрите, Гена идет! — замечают сестры мужскую фигуру в окне. — Это к тебе Света, точно.
Света спешит на двор. Возвращается через пару минут — с улыбкой на лице и часами в руках. «Помирились. Подарок мне сделал».
Во дворе Света оказалась, потому что не было выбора. А если был, женщина сделала его в пользу алкоголя.
— Я работала юристом. Потом умерла мама (она перенесла инсульт), и что-то пошло не так... У меня отец алкоголик. Сколько помню его, всегда пил. Вот и у меня начались запои — перестала даже на внешность внимание обращать.
Когда у Светы первый раз забрали маленькую дочь, образумилась. Устроилась на работу в санаторий, смогла вернуть ребенка. Правда, ненадолго. «Каждый раз думала: рюмку выпью, расслаблюсь — и все. А на самом деле забываешь все свои обещания. Мне уже даже компания не нужна была».
Тревогу забили в саду. Дочь снова забрали, а Свету отправили на лечение в Новинки — на три недели. Тогда она и познакомилась с Геной, «трудником» при монастыре. После выписки из больницы женщина пить не перестала. Однажды ей не хватило «добавки». Света знала, что у соседа есть дома пять литров спирта. Украла. А через три дня за ней пришла милиция. Дали домашнюю «химию». Придерживаться режима женщина не хотела. Чтобы посадили за решетку, достаточно было трех нарушений, — у Светы их было 40. На год и два месяца ее отправили в исправительную колонию в Гомель.
Первый раз на подворье женщина приехала в декабре 2016 года. Но долго пробыть не смогла. Следующий раз вернулась в июле прошлого года: Гена уговорил. Света, правда, сопротивлялась. Специально напилась — думала, такую ее точно не возьмут. Но на следующий день «убежденная атеистка» сама позвонила и попросилась.
— Здесь свободного времени почти нет — это хорошо. А то когда мне было скучно, искала, чем себя занять и снова думала об алкоголе, — признается.
Единственная деталь не сошлась в Светином пазле: пока женщина сидела, ее малышку удочерили. Кто, не знает. «А что теперь?» — задается вопросом.
— Молиться, — подсказывает матушка Варвара.
«Сказала: если не поможете, умру»
Молодая мама Вероника живет во дворе вместе с дочерью — пятилетней Миланой. Довольствуется небольшим заработком в керамической мастерской, хотя когда-то шиковала — работала крупье в казино. Все испортили наркотики.
— Появился ребенок, а я не остановилась, — вспоминает. — Муж тоже употреблял. Все хотела от него уйти, но куда? С родителями у меня плохие отношения, не находим взаимопонимания. Они были готовы принять внучку, но не меня: «Иди устраивать свою жизнь сама». Я обратилась в монастырь — на службы давно ходила. Сказала: если не поможете, умру.
Привыкать к другой жизни было трудно.
— Я больше не могла покупать дорогие телефоны, одежду. «Чтобы я пошла мыть общий унитаз? Да ни за что!» — думала раньше. Надо было переломить себя.
Бывший муж иногда навещает дочь. «Он кричит о любви, а на деле...» — только вздыхает Вероника. На подворье она провела четыре года. Весной планирует уходить. «Все говорят, что рано, но, мне кажется, самое время. Буду снимать квартиру. Пока останусь в мастерской работать, а там посмотрим... Вообще, в горы поехала бы жить».
...Матушка Варвара уверена: если человек принял и признал свою проблему, первый шаг к исправлению сделан. С искренними и открытыми женщинами работать легче. Но монахини не могут быть всегда рядом. Как складывается судьба тех, кто в конце концов решает покинуть двор? Матушка не скрывает: по-разному. И дает только один совет:
— Если человек продолжает жить с храмом, все получается.
Наталья ЛУБНЕВСКАЯ
Фото Сергея НИКОНОВИЧА
Минский район
Существуют строгие требования к местам для купания.
Пятикурсник Полоцкого государственного университета имени Е. Полоцкой был удостоен почетного звания «Человек года Витебщины — 2023».
