«Культура одухотворяет...»

«Наши духовность, искусство, культура —
это кровеносная система общества,
дающая ему жизненные силы…»

Александр Лукашенко

Там, где культура, там и мир — этот известный месседж примирения, мира и дружбы, пожалуй, даже мощнее, чем знаменитый слоган у спорсменов “О, спорт, ты мир!”. Во всяком случае, не конкурирующий, напротив, его обогащающий. Ведь спорт — это тоже культура. В чем мы и убеждаемся во время II Европейских игр, которые проходят в Минске в дни выхода этого номера журнала. А нынче наше сознание направлено в Санкт-Петербург, где состоится VI Форум регионов Беларуси и России, в центре внимания которого — культура, несущая миротворческую миссию, сближающая народы.

Мы знаем: несмотря на политические и экономические трудности, она помогает ценить жизнь и каждый ее день. Одухотворяя, культура делает нас чище, лучше, красивее. Вот с таким представителем от культуры мы и встретились. Знакомьтесь: Екатерина Дулова, заместитель председателя Постоянной комиссии Совета Республики Национального собрания Беларуси по образованию, науке, культуре и социальному развитию. И ректор Белорусской государственной академии музыки, доктор искусствоведения, профессор. Она же и выступит на Форуме как руководитель секции от Республики Беларусь: «Культурно-гуманитарные проекты как связующее звено духовной жизни народов Беларуси и России».

Выберите себе работу по душе, и вам не придется работать ни одного дня в своей жизни — этот афоризм Конфуция почему-то вспомнился применительно к нашей собеседнице: столь увлеченно она делилась с нами своими размышлениями о предстоящем Форуме, о своей профессии и многом другом.

— Екатерина Николаевна, в одном из интервью мы прочли о том, что ваши родители — Таисия Алексеевна и Николай Семенович Щербаковы — переехали в Минск в 1959 году после окончания Нижегородской государственной консерватории им. М. И. Глинки. Поэтому давайте начнем наш разговор с «семейной» темы. Что лично связывает вас с Россией, русской культурой, русской музыкальной традицией?

— Эта связь в моей судьбе очевидна с малых лет. Родители переехали в Минск как люди, представлявшие русскую культуру будучи выпускниками Нижегородской консерватории. Они всегда в лучшем смысле слова занимались пропагандой такого замечательного явления как культура. В том числе и в Беларуси. Причем это ни в коей мере не мешало маме стать членом Союза композиторов Беларуси — как музыковеду и доктору наук. И писать замечательные работы, посвященные творчеству белорусских композиторов. А папа стал основоположником струнного квартета Союза композиторов, этот коллектив существовал почти 25 лет. Исполнил всю камерную музыку белорусских композиторов, написанную к тому времени. Вот такие люди были мои родители — пропагандисты. Они стремились к тому, чтобы все самое лучшее, как из русской, так и из белоруской музыки можно было предлагать для восприятия, освоения. Это была подвижническая деятельность на стыке двух культур. Впрочем, тогда, в СССР, об этом никто не думал: это ведь было одно государство. И в нашей жизни, жизни нашей семьи тогда все переплелось. Моя сестра родилась в Нижнем Новгороде, а я — уже здесь.

— А что повлияло на переезд родителей?

— Папин педагог, выдающийся профессор Российской Академии имени Гнесиных — Александр Павлович Стогорский, преподававший в Нижнем Новгороде, получил приглашение на работу в Минск. Наш замечательный композитор Анатолий Николаевич Богатырев, который в то время был ректором Минской консерватории, предложил ему возглавить виолончельное дело как в нашей школе, так и в консерватории. Папа сюда уехал следом за учителем: посмотреть что и как. Потом перевез семью. Они были невероятно близки духовно. А движение по жизни за педагогом, за мастером — это весьма типично для музыкантов.

— Видимо, и для ученых это характерно. В свое время в Академию наук Беларуси переезжали российские ученые (скажем, будущий академик Степанов — его имя носит Институт физики НАН Беларуси. Еще, помнится, за учителем поехал из Москвы в Новосибирск (там только создавался академгородок) наш соплеменник Валентин Коптюг. Вырос до академика, возглавлял Новосибирское отделение РАН. Кстати, и теперь этот крупный научный центр возглавляет белорус — академик Валентин Пармон.

— Да, я его помню: он был недавно на юбилее Национальной академии наук Беларуси. Такие примеры можно приводить бесконечно! Вспомним россиянина из Свердловска Владимира Мулявина, который реализовал свой талант в Беларуси. А, скажем, у популярного питерского композитора Игоря Корнелюка корни — брестские. И вот я, русская, родилась здесь. В совершенстве владею белорусским языком. Училась в школе при консерватории: папа и мама там преподавали. Начали там — потом стали профессорами консерватории: ведь их уровень, квалификация, образовательный класс был очевиден. И дальнейшую жизнь родители уже полностью посвятили этому заведению. Со временем мама возглавила кафедру истории музыки, папа — кафедру камерного ансамбля.

— И естественно, что вы пошли теми же путями…

— Да-да-да, все в жизни взаимосвязано. И связь с Россией у меня сильна и по крови, и по духу. Для меня же сегодня это, скажем так, моя работа — это самый благополучный вариант восприятия всего, что связано с этой культурой. Ее традициями. Великолепной литературой. Я могу судить об этом как русский человек, который вырос здесь, в Беларуси. У меня все благополучно соединилось. Кроме того, я закончила Петербургскую консерваторию как представитель белорусской образовательной школы: была направлена туда как целевик. Закончила ее. Написала там кандидатскую диссертацию. А над докторской я трудилась в Московской консерватории. Потому что у нас еще в то время не было докторского совета.

— О чем писали?

— О музыке в балетном театре. Анализировала этот феномен почти за 250 лет. Вплоть до Стравинского и Прокофьева. То есть до средины ХХ века. Что же касается белорусских композиторов, то многих я знала лично.

— Кто были ваши учителя в музыке?

— Естественно, родители. Ведь я с детства слышала, как папа занимался. Слышала и видела, как мама готовилась к лекциям и как играла на рояле. Кстати, она исполняла даже увертюру к «Руслану и Людмиле» Михаила Глинки. А это одно из сложнейших произведений, которое Петр Ильич Чайковский играл на открытии Московской консерватории. Вот таким был уровень и класс, который вовлек и меня в эту профессию. Кстати, муж — мой одноклассник, пианист. Дети наши, сыновья, играют: виолончель и скрипка. Сестра — доктор наук, музыковед. Ее сын — скрипач, а супруг — композитор. Вот такая уже получается музыкальная династия, причем разнонациональная.

— Насколько нам известно, раньше в среде белорусских музыкантов были популярны дружеские, творческие посиделки. Скажем, в доме композитора Аладова…

— Николая Ильича? Ну конечно! Это был интереснейший дом! Я бывала у его дочери Радославы Николаевны — самого композитора уже не было. И она много рассказывала о тех встречах. Наши мамы, папы были прекрасно знакомы. И квартеты Николая Ильича — записаны в исполнении квартета, которым руководил мой папа. Они вместе занимались этой работой. Так что и я была в гуще музыкальных событий. Воспитывалась всей этой жизнью — жизнью родителей. А мама еще вела на телевидении вечера камерной музыки. Была ведущей на концертах и в филармонии. Поэтому всех великих музыкантов я видела. Мама была еще членом художественного совета Большого театра — и я была «в теме», как говорится, когда утверждались спектакли. Я все это впитывала, как и моя сестра.

— И как же тесен мир, Екатерина Николаевна! Ведь наша внучка, театральная художница Екатерина Шиманович — из прямых потомков композитора Николая Чуркина. Видимо, вы хорошо знали ее другую бабушку, Ольгу Смолич — она долгое время вела на Белорусском радио популярную музыкальную передачу «Вечары на канапе». К тому же Ольга с Радославой Аладовой — двоюродные сестры.

— Ну тем и хорош мир белорусской музыки: здесь все всех знают (смеется).

— Но мы имеем косвенное к нему отношение: относимся к категории больших любителей оперы в Большом театре. Ну и пишем, как журналисты, о некоторых событиях в музыкальной жизни.

— И это здорово! На мой взгляд, на ваших плечах — имею в виду журналиствов, пищущих о театре, музыке — очень многое в культуре держится. Потому что нам, профессионалам от музыки, порой трудно быть убедительными, излагать мысли для широкой публики. Когда музыка — профессия, то нам бывает сложно от нее эмоционально отстраниться, ум вольно или невольно начитает работать в аналитическом направлении. Я размышляю о том, как все сочетается с точки зрения целостности, формы… А вы обладаете счастливой возможностью музыку, оперное действие воспринимать целостно, не анализируя. Это же так восхитительно: погрузиться в музыкальный поток, почувствовать, как льются звуки, задевая струны твоей души… Они вызывают какие-то ассоциации, пробуждают воспоминания… Или же ты замечаешь: душа молчит, не отзывается на звуки, которые могут не совпадать с твоей внутренней мелодией…

— Да, магия, мистицизм звука очень сильны, как сказал мудрец Инайят Хан. В целом философия музыки, ее влияние на человека, на настроения в обществе — отдельная тема, к которой мы можем вернуться, если вы согласитесь с нами еще раз встретиться. Интересно было бы поговорить и о том, что в каждом народном белорусском обряде есть свои особые песни, мелодии, свой ритм, своя «партитура», в соответствии с которой разворачивается звуковая картинка праздника.

— Все, что касается восприятия музыки, ее воздействия на нас, воздействия ее гармоничной формы — это действительно интересно. Я такую дисциплину студентам преподаю. Возможно, это будет полезно знать не только им. Мы, конечно же, сможем встретиться и побеседовать.

— Можно ли через музыку узнать тот или иной народ? Какая именно музыка наиболее глубоко выражает его ментальность, характер, особенности сферы чувств?

— Узнать да, но познать… На эту тему рассуждать — спецкурс нужен. А если коротко: народ, безусловно, по его музыке изучать можно. Это если говорить о национальной, этнографической традиции. Музыка непосредственно и сразу может свидетельствовать об определенном национальном своеобразии. Мы ведь без труда узнаем, скажем, грузинскую или африканскую музыку, китайскую. Но если говорить о европейской традиции и музыке академического свойства, то она просто предъявляет иные требования — к самой себе. Она просто другая. Потому что предметом звукоизвлечения становятся академические музыкальные инструменты. Но никто никогда не посмеет отрицать национальные свойства музыки, скажем, Михаила Глинки или Сергея Рахманинова, Эдварда Грига или Антонина Дворжака. Потому что в мелодике, складе целого всегда прослеживается национальная составляющая. Она может быть как танцевального, так и песенного свойства. Все, что касается, например, австрийской академической музыки — это национально. Мы знаем с вами прекрасные лендлеры Франца Шуберта, замечательные вальсы Иоганна Штрауса. Но и Вольфганг Амадей Моцарт — безусловно австрийский композитор, и Антон Брукнер, и Густав Малер… И все же никто не станет, не рискнет здесь проводить резких национальных «разграничительных линий», исследуя творчество, музыку того или иного композитора. Как и отрицать наличие «некоторых особенностей», обусловленных местом рождения, жизни, социальной средой, в которой формировался талант. В этом смысле музыка, можно сказать, свободна от разных предрассудков и сама по себе счастлива.

— Что делается сегодня на государственном уровне, по линии Союзного государства, чтобы взаимообогащение русской и белорусской национальных культур продолжалось? Назовите наиболее значимые межгосударственные проекты, к которым в том числе и вы лично имеете отношение?

— Только следует иметь ввиду: есть многолетнее взаимодействие в разных сферах Беларуси и России, наши белорусско-российские контакты, и есть собственно деятельность Союзного государства, его Постоянного комитета. А у него своя программа, с которой можно ознакомиться на сайте Посткома. Там немало и образовательных проектов. Есть, скажем, замечательные проекты, посвященные юным курсантам из суворовских и кадетских училищ. Из проектов в сфере музыкального образования отмечу тот, которым очень дорожу: это молодежный Симфонический оркестр Союзного государства. Ему уже больше 10 лет. Он формировался сначала на базе двух школ — Центральной музыкальной школы при Московской консерватории и нашей гимназии-колледжа при Белорусской государственной академии музыки, а в последние два года он стал студенческим. Детский репертуар все-таки ограничен — студенты играют значительно больше самой разнообразной симфонической в музыки.

— Кто дирижер?

— Дирижеры разные. С нашей стороны в этом году был Вячеслав Чернухо-Волич, дирижер Большого театра Беларуси. С российской стороны — господин Василий Валитов. В репертуаре всегда есть русская и белорусская музыка. Я вообще приветствую такие международные проекты. Мне, например, очень нравится молодежный симфонической оркестр государств‑участников СНГ. На концертах студенты-участники оркестра сидят с флажками своих стран на пультах. И в реальности видно, что культура может только объединять, что она помогает людям слушать, слышать и понимать друг друга. И молодежный Симфонический оркестр Союзного государства работает именно так — на углубление взаимопонимания между народами. В прошлом году оркестр провел несколько концертов по Беларуси. Музыканты участвовали и в мероприятиях «Славянского базара в Витебске», и в продолжении V Форума регионов Беларуси и России — в красивом отремонтированном концертном зале, где накануне проходило Пленарное заседание Форума.

— Что можете, как ректор Академии музыки, отметить из белорусско-российских проектов, способствующих взаимообогащению наших культур?

— Позвольте, вначале о традициях поговорим. Мы в Академии музыки унаследовали великолепную российско-советскую образовательную традицию. Я уже неоднократно говорила: это уникальная система, которая нуждается сегодня в защите, в некоем охранительном статусе. Это ведь наше национальное достояние. Потому как те реформы, которые якобы сулят нам какие-то приоритеты, на самом деле для нее, этой системы, могут быть разрушительными.

— В Список всемирного наследия ЮНЕСКО предлагаете внести?

— А вот даже и так! Мы защищаем природу, оберегаем народные традиции… Так же, считаю, нужно защитить и образовательную традицию. Я недавно вернулась с Делового совета ректоров России и Беларуси, выступала по этой теме. Он проводился в Москве, в Деловом и культурном комплексе при Посольстве Беларуси в России — по итогам встречи Президентов в Сочи. И счастье огромное, что были там мои коллеги из Московской консерватории, из Гнесинской академии музыки. Буквально месяц назад этот вопрос рассматривался и на совместной коллегии Министерств культуры России и Беларуси, которая проходила в Москве. О чем идет речь? Да о том, что на волне Болонского процесса сегодня достаточно легко ломаются национальные образовательные традиции, устанавливаются новые стереотипы. И они навязываются в том числе и системе художественного образования, которая у нас идет своим, уникальным путем. Для нашего процесса обучения характерна непрерывность, причем исторически выстроенная. Ни одна специальность сегодня не имеет столь долгого и выстроенного системного образования! Наши дети учатся с 4–5 лет и до 19‑ти. Это тяжелейший труд! В музыку нужно вникать, ее нужно понимать, важно уметь «говорить» на ее языке. Важна ведь не только «ловкость пальцев» — мышление формируется. Мышление звуками. Это — особая философия внутренней жизни. А нам предлагают встраивать обучение в регламентированные формы бакалавриата и магистратуры. Я так и не знаю, например, что должен уметь петь, например, бакалавр, и что — магистр…

— И где проходит граница, разделяющая одних и других…

— Вот-вот! А критерии оценки где? Как оценить: играет студент УЖЕ как магистр или ЕЩЕ как бакалавр? Да разве в этом цель художественного образования? Так что эта тема и в Беларуси, и России сегодня — общая для обсуждения. Причем и Московская, и Санкт-Петербургская консерватории ревностно охраняют свои образовательные традиции. Но есть и иные подходы. Так, некоторые российские консерватории пошли по пути двойных образовательных программ: бакалавриат, магистратура и, так называемый, специалитет. Сегодня в Беларуси мы в Кодекс об образовании закладываем идею непрерывной образовательной программы в сфере художественного образования, так называемой, интегрированной магистратуры. И у нас на то есть основания. Ведь вот почему, как и десятки лет назад, молодые музыканты-исполнители хотят учиться у профессоров, имеющих российско-советскую школу? Видимо, есть нечто важное и существенное, заложенное в наших традициях образования. У нас, скажем, студент лично общается с профессором, а это очень важно. У нас преимущественно индивидуальное образование. Нет и больших аудиторий — маленькие классы. Я все время здесь живу в звуках — они меня окружают. Студенты собираются в больших аудиториях только на занятия по истории, гуманитарным дисциплинам. А остальное — это формат, удобный для мастера и ученика. Да, такое образование — дорогое. Так оно во всем мире дорогое. Но у нас все системно выстроено. Есть музыкальные школы для маленьких, где гармонично соединяются общеобразовательные предметы и музыкальные. Если человек хочет связать свою жизнь с музыкой, идет в колледж, где может добрать знаний. Потом вуз, который, считаю, необходим. После колледжа мало кто из руководителей серьезных творческих коллективов возьмет его на работу. Там нужен специалист, прошедший вузовскую школу. То есть в нашей профессии есть свои особенности, связанные с широтой воспитания. Это не прикладной процесс, который сужает мировосприятие, превращает человека в делателя, рационального. Вот тебе специальность — раз. Вторую ступень получил — два. У меня случались такие дискуссии.

— Ум на дело конкретное в итоге заточен, а широты взгляда на жизнь, окружающий мир и себя в этом мире — нет.

— Да, широты — нет. Образования не хватает. Ну как можно учиться 3 года на флейте и 2 года на контрабасе? В итоге — и флейтист плохой, и контрабасист — никакой. Или тогда все это нужно ставить на другие рельсы, готовить специалистов частным образом? Так что с Россией в этих вопросах у нас очень тесные контакты. Общаемся. Ищем единые приоритеты.

— Культурное сотрудничество России и Беларуси вряд ли когда прерывалось. Мы слышали о недавнем заседании коллегий Министерства культуры России и Министерства культуры Беларуси, на котором обсуждалась реализация сводного плана сотрудничества на 2019–2021 годы, подготовка к празднованию 75‑летнего юбилея Победы, вопросы образования и студенческого обмена в сфере культуры и искусства. Достаточно проехать по улицам Минска и посмотреть на афиши концертных программ, проанализировать театральные афиши. И в России всегда можно увидеть известные белорусские коллективы. Как, на ваш взгляд, можем ли мы говорить о системности сотрудничества в этой сфере?

— Стало очевидно: у нас много общего — в образовании, культуре, истории. Деятельность музеев, театров, их репертуар, приоритеты — все близкое и похожее. Мощно проходила тема 75‑летия освобождения Беларуси, общей Победы. Говорилось о неприятии интерпретации этого праздника как победы во Второй мировой войне — это была наша общая победа в Великой Отечественной войне. Шла речь и о проектах по реставрации, установлению памятников. Нам представили масштабный проект мемориала битвы «Ржев» и Брестской крепости. В качестве примеров приводились проекты взаимодействия, когда белорусские или российские специалисты участвуют в работах совместно. Говорили о Полоцком Спасо-Евфросиниевском монастыре, где сложные работы по реставрации древних фресок проводили совместно с белорусскими и российские специалисты. Кстати, это ведь тоже — наше общее достояние. Разорвать то, что исторически едино — невозможно. Мы знаем, что Новгород, Полоцк и Киев — это как три колыбели славянских народов. Из этой общности наши корни. Причем эта троица — неделима, это как общая кровеносная система, которая наши три современные культуры (белорусскую, русскую, украинскую) подпитывает. Безусловно, каждому из этих народов важно укреплять свою государственность. А с другой стороны, вот эта широта культурно-исторического пласта — это же огромное преимущество для всех. И этого не стоит пугаться! Разве у россиян что-то отнимут, если подчеркнут, что этот музыкант или художник родом из Беларуси, или наоборот — в Беларуси скажут, что он русский? Мне кажется, что взаимопроникновение культурных традиций — взаимополезно.

— Екатерина Николаевна, вы знаете, теперь у белорусов — огромный интерес к своей истории. Строя независимое государство, важно иметь прочный исторический фундамент. Ведь история наша давно начиналась, и музыка — совсем не с «Песняров»…

— Я сама как-то попала в интересную ситуацию. Во всех советских консерваториях был лекционный курс «Музыка народов СССР». Читался он полсеместра. Я училась в Ленинграде, в группе нас было 12 человек: украинцы, литовцы, молдаване… И всего два ленинградца. Я была из Беларуси. Как-то педагог нам предлагает: каждому выступить по музыкальной культуре своей республики. И вот тогда я поняла: мне будет сложно. Что я‑то от даты 1917 года и была обучена истории музыки. Знала белорусскую музыку ХХ века, Николая Ильича Аладова, и как все формировалось: Григорий Романович Ширма, песня, профессиональное искусство, консерватория, Оперный театр, филармония. А до 17‑го года что? Этого у нас в учебниках не было вообще. У меня была возможность приехать тогда в Минск. Приехала — а читать нечего… Да, так было. То, что сделала потом музыковед Ольга Дадиомова — огромнейшая работа. И мы теперь знаем, что на территории Беларуси была огромная европейская культура. Но так сложилось, что здесь война за войной прокатывались, и все, кто к нам приходил, стремились местную культуру растворить в себе. И все же посмотрите: сегодня белорусская культура живет, и живет благополучно, ярко! Это меня радует. Как и то, что у нас два государственных языка — белорусский и русский… У нас теперь формат особый. Появляются вывески и на английском языке — потому что много приезжает гостей из Западной Европы...

— И на китайском…

— Да, и на китайском. Ведь у нас с Китаем активно развиваются отношения. Есть страны, где несколько официальных языков: Бельгия, Швейцария. Нужно просто уважительно относится к языкам, понимая: это часть нашей общей культуры. А мы знаем, что в начале прошлого века в Беларуси было 4 государственных языка. Я стою на позициях не ограничения, а расширения культурного пространства. Запретительного подхода быть не должно. Ведь человеку свойственно противостоять запретам — будет обратная реакция.

— Это как с воспитанием ребенка: если его все любят — он вырастает развитым и гармоничным. А начни запрещать, наказывать — появятся комплексы…

— На мой взгляд, есть три вещи в нашем культурном пространстве, в отношении которых недопустимы ни запреты, ни попытки что-то насильственно изменить: это язык, вероисповедание и национальность. Это все заложено в человеке. И как он себя мыслит в национальном пространстве, в национальной культуре, так он и будет себя чувствовать. Поэтому все должно быть разумно.

— В продолжение темы сотрудничества: какие контакты, совместные проекты есть у Белорусской государственной академии музыки с подобными учебными заведениями в России? Что в планах?

— Сводный план сотрудничества Министерств культуры России и Беларуси утвержден. По нему уже составлен протокол. И мы уже знаем направления, в частности, в области образования, студенческих обменов. Предлагаем интереснейший проект со своей стороны. Есть знаковая фигура, которая связывает наши народы через традицию хорового пения. Это Виктор Владимирович Ровдо, наш выдающийся хоровой дирижер, профессор, народный артист СССР. В 2021 году исполняется 100 лет со дня его рождения. Он закончил аспирантуру Московской консерватории по классу Александра Васильевича Свешникова. В Беларуси Ровдо, по сути, стал основоположником хорового академического исполнительства и образования. Мы предлагаем провести Хоровую Академию для студентов и учащихся России и Беларуси — провести на нашей территории, чтобы исполнить разнообразные хоровые сочинения двух народов, чтобы показать эту непрерывающуюся историческую связующую нить. Из образовательных совместных проектов — это молодежный Симфонический оркестр Союзного государства, о котором мы говорили выше.

Кое-что вы уже видели: когда хоры совместного звучания в интернет-пространстве поют. Детские хоры пели 24 мая, в день памяти святых равноапостольных Кирилла и Мефодия (или День славянской письменности и культуры) на Ратушной площади. Есть проекты и в сфере музейного дела, кино. Интересные совместные перспективы открываются после ремонта киностудии «Беларусьфильм».

— Какие зарубежные контакты есть у Академии музыки?

— Договоров о сотрудничестве сегодня у нас более 60‑ти. Самое сложное — отдаленные страны: США, Япония, Корея… С Китайской Народной Республикой очень активно работаем, китайские студенты сегодня у нас обучаются на всех уровнях. Ведем и научную подготовку китайских специалистов в магистратуре и аспирантуре. Активные контакты у нас со странами СНГ, Латвией, Литвой, Эстонией. В том числе и в рамках проекта Erasmus (некоммерческая программа Европейского союза по обмену студентами и преподавателями между университетами стран членов Евросоюза, а также Исландии, Лихтенштейна, Северной Македонии, Норвегии, Турции — Авт.). Только сейчас наши ребята уехали в Латвию. С итальянским Триестом мы работаем по этой же программе: там не только стажируются, но и преподают наши профессора. Кстати, очень успешно. И студенты ездят туда регулярно для обмена. С Казахстаном очень хорошие направления деятельности. Ну и конечно самые активные отношения с Российской Федерацией. Мы подписали в декабре 2018 года Договор о сотрудничестве с Нижегородской консерваторией. И уже два проекта успели осуществить за столь короткий срок. Самое сложное — это непосредственное общение. Но теперь есть система под название LOLA, ею занимается, в том числе, Академия наук Беларуси (в сфере исполнительства онлайн). В прошлом году такой проект был осуществлен впервые. Исполнялся квинтет Й. Брамса при участии эстонских и белорусских музыкантов. Это был опыт европейской трансляции. Данная система позволяет соединять звучание на расстоянии, когда музыканты находятся за тысячи километров друг от друга. И люди, музицирующие и поющие на расстоянии, становятся одним целым. Да, у нас есть обширная система мастер-классов. Однако сегодня это можно делать онлайн: профессор играет там, публика здесь. А студент еще где-то… Есть и такого рода музыкальный инструмент.

— Какой же инструмент дает такие возможности?

— Это дисклавир фирмы Yamaha. Увы, мы его пока ещё не приобрели… Однако он действительно обладает широкими возможностями как для образования, так и для расширения творческого пространства музыкантов — рояль позволяет записывать и воспроизводить живое исполнение. Помимо прочего, речь может идти об оказании образовательных услуг дистанционно. Я немного скептик в этом смысле. Поэтому с приобретением пока не тороплюсь. Все равно считаю: важна харизма при передаче знаний, мастерства. Вы не задумывались, почему наши музыканты достаточно легко трудоустраиваются за рубежом, например, в оркестры?! В любой стране мира. По сути дела, музыкантам не нужен язык. За пару недель он приспосабливается к дирижеру. Естественно, речь не о преподавании — там язык, конечно же, нужен. А если в оркестрах, в опере… там свой язык. И вот такое общение между мастером и учеником — не заменит ничто.

— Можно сказать, что музыканты — это миротворцы, «говорящие» на всем понятном языке музыки…

— Совершенно верно! И у нас даже есть интересный проект с Министерством иностранных дел под названием «Культурная дипломатия: молодежные музыкальные мосты». Так, наши ребята участвовали в музыкальных программах, предлагаемых нашими посольствами зарубежом и связанных с различными событиями и датами культурной жизни Беларуси: 250‑летие М. Огинского, 200‑летие С. Монюшко, 500‑летие книгопечатания, День Независимости Республики Беларусь и многое другое. Скажем, в Шанхае был издан сборник белорусских песен и романсов на китайском языке! А презентовать его поехал наш хор. В торжествах по поводу 65‑летия вступления Беларуси в ЮНЕСКО, которые проходили недавно в Национальной библиотеке Беларуси, принимал участие студенческий симфонический оркестр.

— В нынешнем году, как известно, темой Пленарного заседания Шестого Форума регионов Беларуси и России станут межрегиональные связи как основа формирования единого культурного и гуманитарного пространства народов Беларуси и России. Тематическое направление одной из секций форума, которую вы возглавите, — культурно-гуманитарные проекты. Какие вопросы вы будете обсуждать с российскими коллегами во время Форума регионов? Готовятся ли к подписанию соглашения о сотрудничестве? Расскажите о значимых.

— Акцент делается на позитивном взаимодействии в самых разных областях. Ведь наша задача вместе с политиками — созидать гармоничные взаимоотношения между Беларусью и Россией. Форум посвящается культуре и молодежи. Поэтому неслучайно был выбран Санкт-Петербург как своеобразная культурная столица. Форум — это возможность высказаться, показать себя в том числе и нашей молодежи. Проектов в Союзном государстве достаточно для того, чтобы социально активные молодые люди двух стран могли встречаться. На таком высоком уровне представить, послушать молодежь — это очень правильно. И современно. Ведь западноевропейская молодежь, мы знаем, — громко говорящая. И наши студенты продвигают инициативы, осваивают современные формы общения, генерируют новые идеи. Им есть о чем сказать. Из того, что предлагается в этом году и что важно для меня лично — наличие отдельной секции, посвященной культуре под названием: «Культурно-гуманитарные проекты как связующее звено духовной жизни народов». Связать культуру через духовность наших славянских народов — это мне показалось весьма органичным, цельным и понятным. Для меня огромная честь быть координатором с белорусской стороны в этой секции. Конечно, при подготовке программы мы сделали акценты на основные векторы сотрудничества.

— Назовите их, пожалуйста.

— Это музейное дело, театральное дело, кино, библиотеки, образование. Обращаю внимание: проакцентировано взаимодействие именно региональное. То есть театры, библиотеки, музеи не столько столичные, сколько региональные. Те, которые выполняют созидательную, важную миссию в своей области, в своем регионе. Кстати, мы выяснили — есть масса интереснейших проектов, связанных с приграничным общением. Это реставрационные и музейно-выставочные совместные традиции. Когда начала складываться программа, мы поняли: будут подписываться договора о сотрудничестве. Когда же стали работать над углублением программы, количество договоров становилось все больше. Ведь контактов — очень много. И не только, скажем, с нашей Национальной библиотекой, столичными музеями, а между небольшими, районного уровня музеями Беларуси и России. Передавались материалы, кто-то когда-то куда-то съездил и познакомился… Во всяком случае, для меня очень важным является не только теоретический аспект в работе нашей секции, но и ее конкретные результаты в виде расширения взаимодействия учреждений культуры и искусства Беларуси и России, обогащения духовной жизни наших народов.

— То есть у вас появилась возможность систематизировать всю эту работу.

— Да-да-да, эта тема уже, как говорится, заполнена серьезным и важным содержанием. Причем есть и давние, еще с советских времен связи. И ничего не нужно искусственно придумывать.

— Стоит только подбросить дров — огонь-то уже горит…

— Да, мы не успели еще забыть общее прошлое. И это радует! Есть контакты и в молодежной среде. Будет работать молодежная секция «Молодежь за Союзное государство». Это вообще и проект Союзного государства. Ребята будут обсуждать вопросы молодежного движения, предпринимательства, социальной поддержки молодежи — молодых специалистов и рабочих. Отдельная секция будет выделена как секция № 1 «Реализация совместных молодежных проектов Союзного государства России и Беларуси». Там уже «ответственные взрослые», специалисты будут говорить об этих вопросах. И самое главное — это участие молодежи в форуме, белорусской и российской. В каждой секции подразумевается как участие специалистов — директоров музеев, театров — так и молодежи. Будут участвовать в качестве слушателей наши молодые педагоги. Такой формат предложено выдержать и другим вузам. Есть и выступающие. Помните нашу молодую скрипачку Полину Черневскую, ныне — преподавателя Академии музыки? Она демонстрировала Президенту Беларуси Александру Лукашенко на встрече с творческой молодежью скрипку Андреа Гварнери. Так вот, девушка выступит с докладом, посвященным взаимодействию белорусской и российской молодежи в сфере музыкального образования и исполнительства. Впрочем, обо всем не расскажешь. Много чего интересного ожидается: ведь это — культура. А культура одухотворяет. И это значит, что мы отразим все лучшее, чем богаты наши братские народы.

Беседовали Иван и Валентина Ждановичи