Владимир Каризна. Вновь надеждой повеет

* * *

Бывают же на свете вечера,

Когда все необычное такое —

Как будто от настоя пряных трав

Душа счастливой полнится тоскою.

Бывают и такие вечера,

Что все буквально — будто палка в спицах:

И солнце — словно черная дыра,

Залетная,

          как соловей,

                   зарница…

Ах, черт возьми!

Да мир же не кончается,

Ведь я-то не подбитый самолет,

Что чуть взлетит —

                и тут же опускается

В губительное марево болот!

Я и не скрипка, чтоб на мне играли

То грустный, то веселенький мотив.

Я не приемлю всякий негатив —

Но  я не шут на сельском карнавале!

 

Я скрипачом хочу быть, а не скрипкой,

Хочу играть мелодии свои,

Чтоб радостно шалели соловьи,

Что шар земной вращается без скрипа.

 

Чтоб весь простор ту музыку ловил,

И пьяный гром смеялся переливами,

Чтоб люди были —

            словно соловьи,

Чтоб люди были —

                        как весна —

                                   счастливыми!

 

 

* * *

Все тропинки зима замела,

Небо снежное с полем свела,

Посиневший, погреться полез

В кучковатое облако лес.

 

Ни озер не видать, ни реки,

Ни краснеющих прутьев ракит.

 

Но гляди: подле сосен-сестриц

И зимой слышен голос синиц,

И родник под сугробом не спит —

Словно летом, бурлит и звенит…

 

Да и сердце порой ледяной

Бьется так, как когда-то весной!

 

 

Простая философия

 

Речка бьется о берег,

Да взобраться не может, —

Разрушает тот берег —

И мелеет сама.

 

 

Сказочная скрипка

 

Не думайте, что просто написать

Веснянку, чтобы сразу подхватили

Ее и пчелы, и веселый сад,

И на ночном услышали светиле.

 

Когда строка забьет живым ключом,

Тогда душа — не золотая рыбка,

А сказочная огненная скрипка,

Где сам поэт — не мастер, а смычок.

 

 

Утро на Нарочи

 

Неспакой за цябе, зямля мая,

За твой ураджай, спакойны сон,

За дрэва кожнае ў гаях,

За весніх песень перазвон…

Максим Танк

 

Тут он ходил, творил

И часто на ночь

Раскладывал костер,

Чтоб день не гас.

Он —

     есть

       из родников бессчетных

Нарочь,

Что бьется в сердце

                    каждого из нас.

 

А чистота и глубина такие,

Что даже суховей

                       коль долетит,

И даже, может, большая стихия, —

Их ясности вовек не замутит.

 

Его строфа —

                   тропа

                        народной доли,

Что ни продать вовеки,

Ни купить.

Ах, как нам не хватает этой воли,

Что звонких рифм выстраивала нить!..

 

Вон лодка показалась —

                                        не иначе,

С ночлежных тоней выплывает он.

И, сердце захлестнув

                           волной горячей,

Надежда бьется

                 с ветром в унисон.

 

И сосны загорелые,

                              и крики

Счастливых чаек

                          над водой летят.

 

Как маршальские звезды —

                               солнца блики

В колышащейся Нарочи блестят…

 

 

Бывшему коллеге

 

Говоришь:

«А кого тут коснулось?!»

Не доказать тебе,

Хоть бейся об стену

Лбом.

Да земля твоя

Перевернулась:

Ты был человеком,

А стал у доллара рабом.

 

 

Высота

 

Я знаю:

Мой час не пробил,

Но битва ведется всерьез.

Я в комнате —

             словно в окопе,

Где нужно

Подняться в рост.

 

На самом

          переднем крае,

Где пули,

           как осы,

Звенят.

Тут слышно,

Как черные стаи

Свободу народов бомбят.

 

Мне слышно отсюда,

Как где-то,

От боли срываясь на крик,

В рыданьях

             заходятся дети,

Сиротами ставшие вмиг.

 

Я слышу

Зимою и летом:

Не зная

       ни ночи,

               ни дня —

Ракеты,

            ракеты,

Ракеты,

И все они —

На меня…

 

Мне мужества нужно немало.

Мне нужно,

Чтоб крепла рука.

И каждое слово стреляло,

Стояло в строфе,

Как чека.

 

Я знаю:

         сдержу,

              одолею,

Поднявшись в кромешном аду, —

Но сдать

Ни за что не посмею

Святую

        Свою

                Высоту!

 

Перевод с белорусского Андрея ТЯВЛОВСКОГО.