Мария Шабуня: "Музыка живёт во мне с детства"

Кажется, ещё совсем недавно эта молодая певица завоевала первую премию I Минского международного Рождественского конкурса вокалистов, покорив зрителей и жюри своим удивительным голосом, артистизмом и обаянием. А этим летом Мария Шабуня закончила с «красным дипломом» Белорусскую государственную академию музыки и стала солисткой Большого театра Беларуси. На родной сцене она мечтает о партиях Марфы в «Царской невесте» Римского-Корсакова или Розины в «Севильском цирюльнике» Россини.

В прошлом театральном сезоне Мария приняла участие в 43 спектаклях Гамбургской государственной оперы и уже знает даты постановок, в которых будет петь здесь, до июня 2017 года. О сложностях работы в двух ведущих театрах, о детстве, связанном с музыкой, и о любви, которая так необходима каждому из нас, мы поговорили с певицей.

– Был ли у вас шанс не связывать свою жизнь с музыкой?

– Нет, – улыбается Мария, – ни одного шанса! Мама всегда говорит, что музыка жила во мне с детства. Она часто вспоминает, что, когда мне было года три, я, слушая, как занимается на скрипке моя старшая сестра Настя, просто называла ноты: «Это «до», это «фа», а это – «соль»…» Хотя меня никто не учил. Так она поняла, что у меня абсолютный слух. В 5 лет я стала заниматься сольфеджио, и эти уроки вряд ли когда-нибудь забуду. Потому что у нас был потрясающий преподаватель! Очень обаятельный человек, который безумно любил детей, он каждый раз придумывал нам какие-то игры, и складывалось впечатление, что сольфеджио – это не скучные занятия, а что-то весёлое и забавное. В 7 лет я солировала в хоре и уже понимала, что петь мне нравится намного больше, чем играть на фортепиано. Сейчас, кстати, подумываю: а не научиться ли мне играть на другом каком-нибудь инструменте?..

– Народный артист Беларуси Владимир Петров, звезда Большого театра Беларуси, ваш крёстный отец. Вы вместе с ним поёте в «Риголетто» Верди. Выступать с Владимиром Геннадьевичем вам волнительно?

– Ну что вы! Он всегда помогает! И выступать с ним – это особое ощущение: Владимир Геннадьевич настолько блистательно владеет своим голосом, что петь рядом плохо просто невозможно. Для меня было бы счастьем спеть с ним в ещё какой-нибудь постановке.

Но, даже если мы не пересекаемся на сцене, мне радостно, что в нашем театре есть такой артист, такой вокальный талант. Я восхищаюсь им, не помню ни одного спектакля, где он был бы не в форме. И этот высокий уровень он поддерживает на протяжении многих лет. А ведь это – гигантская работа и колоссальная самодисциплина.

Ну, а вне сцены… Помню, лет в пять самой главной мечтой было станцевать с дядей Вовой. (Улыбается.) Когда мы собирались на семейных торжествах – отмечали Новый год или чей-то день рождения – я не могла дождаться, когда он возьмёт меня на руки, чтобы потанцевать...

– Чья похвала в профессиональном плане для вас особенно ценна? Слова какого человека вас окрыляют?

– Совершенно гениальный режиссёр Штефан Херхайм ставил в Гамбурге «Свадьбу Фигаро» Моцарта. Было два состава артистов, в одном из них – я, Барбарина. Я была влюблена во всё, что делал Штефан, поэтому присутствовала на всех репетициях, внимала каждому его слову, даже если оно не было обращено ко мне. И вот наступил момент двух финальных репетиций – с оркестром, в гриме и костюмах. Ко мне подошла вторая артистка на роль Барбарины и говорит: мол, давай я спою и в первый, и во второй день – так буду чувствовать себя увереннее. Я как-то растерялась и уступила ей. Хотя понимала, что сама буду выходить на сцену, как говорится, с чистого листа.

Однако и мне выделили одну репетицию, чтобы смогла примерить на себя образ Барбарины. Вот в тот момент, можно сказать, меня режиссёр впервые увидел и услышал. А потом произнёс: «Не ожидал, что у тебя получится так гладко и чисто, ведь ты ни разу не попробовала себя на сцене – только сидела в зале и смотрела. Девочка! Всё у тебя будет хорошо! Есть у тебя внутри заряд энергии, который заставляет зрителей на тебя смотреть. А это очень важно. Поэтому я за тебя не волнуюсь. Уверен: через несколько лет мы встретимся на каком-нибудь масштабном проекте…». В тот момент Штефан для меня был царь и бог, я смотрела на него большими глазами, и мне было так приятно всё это слышать, что потом я ещё дня три ходила словно по облакам. Пожалуй, это был самый лучший комплимент.

Но ничего бы этого не было без моего педагога по вокалу Татьяны Николаевны Цыбульской, которой я доверяю больше, чем себе, и без режиссёра Маргариты Николаевны Изворска-Елизарьевой, которая многому научила меня на сцене.

– Как произошло, что вы начали работать в Гамбургской государственной опере?

– В начале прошлого театрального сезона по рекомендации члена жюри вокального конкурса, который проходил в Германии и где я заняла второе место, решила прослушаться в оперную студию Гамбургской государственной оперы. За неделю до назначенного дня раздается звонок из театра с предложением заменить на два месяца артистку, которая в «Свадьбе Фигаро» Моцарта поёт Барбарину, а в «Мёртвом городе» Корнгольда – Джульетту. Но если я согласна, то должна быть в театре уже на следующий день.

Ночью я вылетела из Вильнюса в Гамбург. И меня как приглашённую артистку взяли на две эти небольшие партии. Начались репетиции. И снова звонок: «Вы не хотели бы примерить на себя роль Голоса с небес в «Доне Карлосе» Верди? Репетиция сегодня, со светом и костюмами…». У меня был клавир оперы, но не на французском, а на итальянском!

Пока ехала в театр, успела посмотреть, что же я там должна петь. Притом полагала: партия небольшая, да и звучит Голос с небес за сценой -- тихонечко постою за кулисами, спою и пойду. Но не тут-то было! Моя сцена была представлена как вечеринка у короля Филиппа в стиле «Голливуд». И Голос с небес появлялся в образе… Мэрилин Монро.

Через пять дней после первой моей репетиции, где все артисты были облачены в красивые костюмы, а я одна среди них – в джинсы и свитер, дебютировала в гамбургском театре. Страшно было невероятно! Зрителей – более 2 тысяч человек! А я, ко всем прочим волнениям, заболела: насморк, кашель, больное горло. Но на те две минуты, когда вышла на сцену, голос каким-то чудом появился – и все прошло замечательно. В результате я спела ещё семь спектаклей «Дона Карлоса»…

Теперь я знаю даты всех своих спектаклей до июня следующего года: в Гамбурге работаю на так называемом временном контракте. И меня это полностью устраивает.

– В каких постановках вас можно услышать в этом сезоне в Гамбурге?

– Мне очень нравится мой нынешний сезон, потому что много хорошей и полезной работы для молодого голоса. В Гамбурге меня ждут две разные постановки «Волшебной флейты» Моцарта. Знаю, что и в белорусском Большом Ханс-Йоахим Фрай готовится весной представить свою версию этой бессмертной оперы. Надеюсь, тоже успею там поучаствовать. Получается, что этот сезон пройдет под знаком волшебства! (Улыбается.)

В октябре меня ждёт роль старшей сестры Золушки в одноимённой опере Россини. Должна буду предстать в образе злюки – и мне это так нравится! А партия очень сложна – чувствую, много чему научусь. Ведь это потрясающая опера для профессионального развития! Кстати, парию Дандини исполнит мой молодой человек.

– Расскажите немного о нём. Как произошло ваше знакомство?

– Мой молодой человек – турецкий баритон Картал Карагедик. Он уже 7-й сезон работает в Германии. Консерваторию, а затем и магистратуру окончил на родине – в Измире и Стамбуле. Начинал он свою карьеру в Италии, а потом его пригласили в Германию.

Мне был 21 год, когда я впервые приняла участие в столь масштабном конкурсе – Competizione dell`Operа в Австрии. Дошла до полуфинала, но намного значительнее оказалась другая победа – сердечная. (Улыбается.). Именно там мы и встретились с Карталом, познакомились, поговорили – и разъехались по домам. Как-то в Берлине на одном вокальном прослушивании я ему написала: “Может, встретимся?”. Он в ответ: “Я сейчас в Турции, но уже беру билеты в Германию и вылетаю!” Встретились, у нас было три свободных дня – и мы решили поехать в Гамбург, осмотреть “немецкий Лондон”. Примечательно, что именно тогда попали на старую постановку “Свадьбы Фигаро”, а уже в следующем сезоне оба пели на этой сцене в новом спектакле…

– Сейчас живёте вместе в Гамбурге?

– Да, летом как раз искали квартиру. Знаете, довольно непростое занятие. Но нам удалось! До театра на велосипеде можно доехать минут за 15. При хорошей погоде, разумеется. А если на автобусе – около получаса.

– Это хорошо, что вы оба связаны с миром музыки?

– Это просто здорово! Тем более, что Картал не зациклен только на пении. Как раз сейчас готовится его фотовыставка в старинном замке Вайкерсхайм. Ведь он очень серьёзно увлекается фотографией – снимает самые разнообразные культуры в разных странах: Японии, Непале, Таиланде, Индии.

Свежие впечатления очень важны для артиста. Для того, чтобы ты мог показать на сцене ту или иную эмоцию, необходимо много чем интересоваться и увлекаться в жизни. Иначе ты попадаешь в вакуум. А откуда брать вдохновение на новые творческие свершения?

– А вы откуда черпаете вдохновение?

– Сама музыка рождает во мне чувства и эмоции. Плюс я безумно люблю читать и смотреть фильмы. Причём я открыта для разного кино. Не могу сдержать слёз, когда смотрю мультфильмы, созданные студией Pixar. Не понимаю, как это происходит… Всегда с любопытством наблюдаю, как режиссёры пытаются перенести на большой экран литературный шедевр. Но для меня в 95% случаев книга всё-таки лучше, нежели фильм.

– Как вы общаетесь с Карталом?

– У нас с ним свой язык. (Смеётся.) Я могу начать говорить на русском, потом продолжить на английском, ввернуть словечко на турецком, а закончить на итальянском. Если не могу вспомнить слово по-немецки, звучит фраза на французском. Такая мешанина из пяти-шести языков…

– Был ли Картал в Беларуси?

– Да, конечно! И наш театр посмотрел, и с моими родственниками познакомился – всех взял в плен своим обаянием! (Улыбается.) Он светлый, хороший, очень коммуникабельный человек. Мне кажется, с любым найдёт тему для разговора.

– А вы знакомы с родными любимого человека?

– Да. И если папа Картала разговаривает на английском, то мама – нет. Когда мы приезжаем к ним в Измир, его мама всегда сидит, долго смотрит на меня, а потом восклицает: «Ну почему я не говорю по-английски! Я так хочу с тобой пообщаться!» Чувствую, турецкий мне надо выучить обязательно.

– Как к вам обращаются в театре?

– Мария. Хотя… Заметила, что к концу прошлого сезона меня всё чаще называют Маша. Это мило, симпатично и очень трогательно. Вообще, в театре у нас собралась интернациональная команда: румыны, американцы, корейцы, швейцарцы…

– Как вы думаете, отличается ли зритель в Германии от зрителя в Беларуси?

– Публика есть публика. Всё зависит от того, что происходит на сцене. Если ты увлекаешь зрителя, захватываешь его в свой плен, когда каждый человек в зале сидит в напряжении, в ожидании того, что же произойдет сейчас, – поверьте, абсолютно всё равно, в каком городе это случается.

Безусловно, в Германии делается акцент на немного другой репертуар. Если у нас дети вырастают на «Щелкунчике» Чайковского, то немцы в канун Рождества ведут своих малышей на «Волшебную флейту» Моцарта или «Гензель и Гретель» Хумпердинка.

– Какие певцы в последнее время на вас произвели впечатление?

– Я поддалась невероятной магии аргентинского тенора Хосе Кура. Он приезжал в Гамбург петь «Девушку с Запада» Пуччини. Когда он находится на сцене, кажется, что никуда не спешит и двигается гораздо медленнее остальных. Но глаз оторвать от него просто невозможно -- настоящий Мастер! Он потрясающий оперный певец, но этим его творческая жизнь не ограничивается: он фотографирует, играет на нескольких инструментах, ему нравится дирижировать. Мне кажется, именно это и есть залог того, что на сцене он творит чудеса.

Однако впереди – новый театральный сезон, а значит, у меня будут встречи с новыми интересными личностями.

Елена Балабанович

Фото Картал Карагедик, личный архив Марии Шабуни, архив Большого театра Беларуси.